Смерть особого назначения
Шрифт:
...Десять лет без войны сказывались. Возможно, дело было даже в другом. Люди, легко разбившие фринов в первой открытой схватке, чрезмерно расслабились, уверовали в то, что агрессивные чужаки запомнили преподанный урок, навсегда убрались восвояси, испытав на себе мощь человеческого оружия. Теперь пятому звездному флоту приходилось расплачиваться за эту ошибку.
Его командующий, адмирал Борисов, слыл в генштабе чудаковатым клоуном, которого держали на должности почти из сострадания, благо офицеру до пенсии оставалось лишь несколько лет. Адмирал Борисов, всеми силами пытавшийся держать свои корабельные ударные
Все это выглядело забавно, даже смешно. До поры до времени. Когда пришла война – выяснилось, что чудак, которого вот-вот должны были сплавить на пенсию, оказался прав. Люди не готовы к серьезным боевым действиям. Слабая тактическая выучка командиров соединений, отсутствие навыка принятия решений в условиях цейтнота времени, недостаточный уровень знаний командиров кораблей, отвратительная подготовка экипажей... Все это приходилось менять прямо на ходу, чтобы переломить ситуацию в свою пользу.
Поэтому и метался по штабу адмирал Борисов, с борта «Везувия» взывая к своим подчиненным, то грозясь расстрелять их в «чистом поле», прямо у ближайшего астероида, то почти умоляя внимательнее изучать директивы, переданные в корабельные группы по секретным каналам связи.
Под мат и ругань адмирала суда пятого флота выстраивались огромным звездным плугом, готовясь к схватке с фринами, а сигнала с борта малого разведывательного корабля, ушедшего в Угольный Мешок, все не было.
Службы дальнего сопровождения давно потеряли «Фантом» из вида – еще на входе в туманность, где скрывались эскадры фринов. Там локаторы слежения были бессильны, и людям оставалось надеяться лишь на то, что экипаж майора Зули выполнит поставленную задачу. Обнаружит самые уязвимые узлы вражеской системы радиоэлектронной борьбы, вынырнет из черного мешка и передаст информацию в штаб, который мгновенно сформирует векторы атаки для ударных групп.
...Фрины напали еще на одну планету-колонию людей, но сделали это как-то второпях, явно опасаясь кораблей прикрытия, которые уже завершали формирование мощного звездного трала, способного снести головы чрезмерно ретивым агрессорам.
Фрегаты чужаков вынырнули из Угольного Мешка, поспешно подошли к Лагуне, выпустили по ней несколько шаровых молний и тут же заторопились обратно...
«Словно маленькая злобная собачонка, – отметил один из штабных офицеров. – Злобная, но трусливая. Высунула морду из подворотни, тявкнула на того, кто проходил мимо, и тут же дала деру в укрытие, пока уши не надрали...»
Борисов отрицательно покачал головой. У него было совсем другое мнение по поводу действий фринов.
– Заманивают, – высказал свою точку зрения командующий. – Проверяют: сорвемся или нет? Заманивают в туманность, туда, где наши локаторы бессильны, где крейсера и линкоры потеряют ориентацию. Там фрины спокойно расстреляют звездолеты, которые поспешно ринулись бы наказывать «маленькую злобную собачонку». Поэтому приказ: на провокации не отвечать! Продолжать формирование защитного периметра на границах созвездия Центавра! Ждать подхода основных ударных сил!
– Так сколько ждать?! – не вытерпев, крикнул по связи один из командиров кораблей. – Они наши
– А мы будем ждать! – резко перебил командующий флотом и потребовал включить при этом общую трансляцию, чтобы слышали все офицеры. – Мы будем ждать ровно столько, сколько необходимо! Будем ждать данных разведывательного корабля, и как только получим их – ударим мощью всего флота!!! А всякие нервные барышни в погонах, случайно получившие должность командира крейсера...
– Сэр!!! – вскричал офицер наблюдения, перебивая Валерия Борисова. Это была неслыханная дерзость, которую адмирал мог простить только в случае очень важных новостей. – Сэр! Вижу корабль!!! Корабль, вышедший из Угольного Мешка! Сэр, наш корабль! Это «Фантом»!!!
«Фантом»! «Фантом»!» – прошелестело по залу. Все бросились вперед, к мониторам, так, словно любой неподготовленный человек мог в маленькой точке опознать разведывательный корабль, возвращавшийся из логова врага.
Оранжевая луна над Савангом стала невыносимо горячей. Она колола Уула длинными иглами – совсем так же, как ранее это делал фрин по имени Мадэн. Она причиняла медленно агонизировавшему дроглу жуткую боль, и не существовало никакого способа остановить пытку – только упасть в черную жижу под ногами, втянуть ее в легкие и...
Спецназовцы, тащившие гномика-проводника на ремнях, словно какое-то домашнее животное, не позволяли сделать такую попытку. Уул с радостью упал бы лицом в грязь и стал частью древнего болота, только не было возможности обмануть врагов. Мадэн уже не раз повторил пленнику, что тот умрет не раньше, чем выведет карательный отряд к месту, где скрываются люди, вернувшиеся на Саванг ради «Вулканов».
И все-таки дрогл сумел перехитрить ненавистного врага – пусть не до конца, не так, как хотелось, но Уул сделал все возможное, чтобы карательный отряд заблудился в гнилых топях, потратил лишние силы, вышел к нужному месту с большим опозданием, уже во мраке ночи, когда оранжевая луна повисла в тучах над негостеприимной планетой.
С самого начала, едва только покинули территорию военной базы, захваченной фринами, дрогл повел врагов неверной дорогой. Он знал кратчайший путь к тому месту, где находились люди. После пыток Мадэна будто какие-то каналы открылись внутри несчастного пленника, и Уул чувствовал союзников некой горячей пульсирующей точкой в лабиринте болот. При желании, напрягая силы, он мог «детализировать» любого из людей – тогда горячий костер, где находились друзья, распадался на отдельные комочки, в каждом из которых пылала ненависть к фринам – почти такая же, какая была у самого Уула.
Конечно, люди не умели чувствовать так, как дроглы, – их эмоции всегда выглядели блеклыми, более скупыми и рациональными, не такими горячими, но зато ненависть удавалась людям особенно хорошо. Когда они сильно ненавидели, то становились почти такими же, как дроглы...
Фрины, которые тащили Уула на ремнях, были совсем другими. Они сильно отличались от людей и еще больше – от дроглов. Какие-то холодные и безразлично-равнодушные ко всему, они умели испытывать лишь несколько базовых эмоций, причем размыто, неконтрастно, зато хорошо научились вызывать сильные эмоции у других. У пленников...