Смерть пахнет конфетками
Шрифт:
__________
Руслан Стахов проснулся значительно позже обычного, но пребывал в хорошем настроении.
Он не помнил, когда в последний раз с ним такое случалось. Точно давно, точно в прошлой жизни. В те времена, когда он ещё мог самостоятельно передвигаться, когда семейные отношения ещё теплили в себе нежность и светлое ожидание будущего, когда работа ещё не разочаровывала неотвратимостью несправедливости. Всё прошло, и в этом были виноваты совершенно разные обстоятельства, хоть и рождающиеся друг из друга и, наверное, из одной причины.
Вряд ли сейчас можно было назвать ту первоначальную ситуацию, возникновение которой стало точкой невозврата из череды мелких неприятностей и больших бед, включивших в себя позорное увольнение из полиции,
А может это дело рук профессора Олега Рубиновича Гжельского? Внушил втихаря ему это чувство остановившихся несчастий, а Стахов, как дурачок, повёлся – мол, сам всего достиг, кропотливой работой над собой. Надо будет спросить с хулигана мозгоправного!
Руслан, опёршись на специальные поручни, ловко спрыгнул с кровати в инвалидную коляску, потянулся. В окно сквозь листву деревьев проникали лучи пока ещё ласкового солнца, грозя к полудню расплавить в округе всех, кто не успел спрятаться под влияние кондиционеров.
Мужчина включил электрический чайник, не спеша приготовил в кружке смесь из кофе и сахарного песка, и, дождавшись щелчка, оповещающего об окончании процесса кипячения воды, тут же заполнил кружку жидкостью, заваривая средство для повышения тонуса. Схватив дышащую бодрящим ароматом кружку, Руслан зарулил в ванную комнату, где вгляделся в своё отражение в зеркале, висящем прямо напротив входа в совмещённый санузел его номера. Стахов отметил, что морщин на его лице не прибавилось, впрочем, сорокалетний рубеж жизни пока ещё не был пройден. Зато тёмные круги под глазами потускнели, стали больше гармонировать с общим тоном кожи лица. Это тоже было позитивным моментом, в мыслях о котором Руслан закурил сигарету, включив вытяжку. Выпустив дым, он сделал большой глоток кофе. Да, ради этого стоило начинать когда-то курить. Жизнесокращающий заряд никотина очень был к лицу такому фаталисту, как Руслан. Вот и круги под глазами вроде бы снова стали наливаться темнотой. Всё, так сказать, возвращалось на круги своя.
Руслан докурил, допил кофе, почистил зубы, умылся. После всех утренних процедур оставалось приготовить завтрак, поесть, и пойти на занятие к Гжельскому. Сегодня должен быть придти реабилитолог и они продолжат эксперимент по восстановлению двигательной функции мужчины, часть которой он утратил после ранения. Руслан знал способности Олега Рубиновича Гжельского делать внушения, откладывающиеся в глубине сознания человека настолько сильно, что тот запросто мог стать другой личностью. Гжельский мог бы с лёгкостью использовать бы свой дар в корыстных целях, что он, собственно говоря, и делал. Но любые манипуляции с чужим сознанием он совершал достаточно деликатно, удостоверившись в том, что в применяемых им внушениях человек действительно нуждается, согласен с ними и осознанно просит или не против внести в его жизнь эти изменения. В конце концов, это было неплохим бизнесом, но на котором деятельность Гжельского совсем не заканчивалась.
Стахов решил добраться до процедурного корпуса пансионата самым непростым образом. Сначала он спустился на первый этаж жилого корпуса, поболтал там с коллегой, который отвечал за видеонаблюдение всех ярусов, кроме секретных. Беседа выдалась неинтересной. Парень заступил на работу не так давно и ещё не знал всех тайн организации, поэтому обсудить с ним эксперименты Гжельского или последние новости об аномальных субъектах было невозможно. Но парень был доброжелательным и смышлёным, и если Олег Рубинович увидит в нём должного кандидата на повышение, то это повышение не заставит себя долго ждать, как и в случае со Стаховым.
Но Руслан обратился к Гжельскому от отчаяния: резко свернувшая не туда жизнь и осознанное расставание с женой с мотивом не портить ей жизнь, а также участившиеся видения, единственным фигурантом которых был покойный отец Руслана, довели Стахова до ручки, на которую можно было набросить тугую верёвку и удавиться.
И Гжельский заинтересовался проблемой Руслана, начал помогать. На первых сеансах стало ясно, что эти видения были не только результатом поломки конструкции его психики, но и чем-то мистическим – это требовало более тщательного изучения. Тупиковая жизненная ситуация Руслана тут же разрешилась: ему предоставили работу и бесплатное жильё в этом же самом месте, где Гжельский проводил свои коммерческие приёмы и секретные эксперименты. Это место было отчасти пансионатом или санаторием, а отчасти и больницей, где люди избавлялись от фобий, вредных привычек и психосоматических болезней. А нижние ярусы здания, построенного в лесу, вдали от посторонних глаз, скрывали в себе места заточения различных аномальных существ, которых Гжельский также с большим удовольствием изучал, пытаясь разгадать тайны их существования.
Руслан быстро завоевал доверие, пересев с пульта управления видео-трансляциями, находящегося в фойе главного корпуса пансионата, за аналогичную аппаратуру в отделе наблюдения за аномалиями. Помимо повышения оклада этот карьерный рост поспособствовал и возобновлению интереса к жизни в целом. Руслан почувствовал себя нужным, ощутил свою востребованность. Для полноценного возрождения не хватало только снова встать на ноги и избавиться от видения, которое нередко тревожило мужчину. Можно было привыкнуть, ведь покойный отец Стахова вёл себя прилично. Придёт, постоит, помолчит, и уйдёт. В принципе, ничего страшного – можно жить. Да вот только почему каждый раз пробирало до мурашек, как только показывались очертания пузатой фигуры в полумраке помещения? Эффект неожиданности или ожидания чего-то большего, чем молчаливое присутствие?
Гжельский вычислил природу видения Руслана с помощью каких-то одному ему понятных исследований и это принесло свои плоды: Олег Рубинович смог разработать какую-то хитрую радиусную систему, позволяющую отгородить данный тип призрака от человека, к которому он был привязан. Система оказалась мудрёной и громоздкой – чтобы оснастить ей номер, в котором проживал Руслан, пришлось соорудить электрифицированные блоки, которые скрыли каркасом с гипсокартонными листами, существенно сократив площадь просторного помещения. Зато находясь в своём номере, Стахов больше не встречал грузного родственника, всматривающегося куда-то сквозь окружающую обстановку или с укором пялящегося прямо на Руслана. Особенно последнее выбивало из колеи, заставляя телу сжаться, приготовившись к самому позорному крику ужаса, который только из последних сил сдерживался, не нанося урону репутации мужчины.
Руслан выбрался на свежий воздух. Не было даже намёка на порыв ветра, но в тени было хорошо. Мужчина добрался до беседки, оснащённой урнами, где и закурил около одной из них.
На огороженной крепким забором территории пансионата было немноголюдно, почти как и всегда, но, несмотря на отсутствие ажиотажа, с экономической точки зрения Гжельский никак не был в убытке. А вот с эмоциям было сложнее. Он никогда их не демонстрировал и иногда, когда не заговаривал зубы своими речами, Олег Рубинович выглядел несчастным, потерянным. Ходили слухи, что он действительно был потерян, потерян в этом мире, который был ему в прямом смысле слова чужим. Но откуда он такой одарённый взялся никто не знал.