Смерть по почте
Шрифт:
— Ой, как неловко получилось, — сказал Тревор, оборачиваясь ко мне. Он нахмурился. — Я совсем забыл, это для моей соседки. Она сейчас вынуждена сидеть дома, и это очень удручает ее, а цветы — единственное, что может ее немного взбодрить. — Он явно чувствовал себя виноватым из-за того, что ненарочно ввел меня в заблуждение.
Не будь таким самоуверенным! Это я о себе. Впрочем, Тревор все же заставил меня улыбнуться. Он протянул мне книгу, которую держал в руке.
— Вот, это тебе.
Я внимательно пролистал книгу.
— Спасибо
— У тебя есть такая? — спросил он с волнением в голосе.
— Вообще-то нет.
Повисло неловкое молчание. Непонятно, то ли он принес это как подарок, то ли он просто доставил на дом товар.
— Когда я увидел, что ты выбрал сегодня, то сказал себе: «Саймон должен иметь эту книгу в своей библиотеке». — Чейз радостно улыбнулся. — Небольшой подарок от меня. Считай, что это мое личное «добро пожаловать в деревню».
— Огромное, огромное тебе спасибо, Тревор. — Я улыбнулся ему, и он потупил глаза. — Ты уж прости мое дезабилье, — сказал я, провожая его в гостиную, — но это моя рабочая одежда. Я не могу писать, пока не оденусь во что-нибудь поношенное и привычное.
Тревор посмотрел на меня с дивана:
— Не за что извиняться, Саймон, дорогой, поверь мне, совершенно не за что. Тебе очень идет. — Судя по его взгляду, он не врал, и ему действительно нравилось то, что он видел. И при этом я еще не показывал ничего непристойного. — Это я должен попросить у тебя прощения за то, что вот так беспардонно вломился к тебе без приглашения и помешал работать, — продолжал он.
Я отмахнулся от его замечания:
— Перестань, не хватало еще, чтобы ты извинялся. Я даже не приступал к работе, только-только переоделся. Так что ты вовсе не помешал мне.
Тревор вальяжно развалился у меня на диване.
— Что ж, тогда все хорошо. Могу себе представить, как тебя порой раздражают непрошеные гости, которые не понимают, что это значит — вести богемный образ жизни.
Я слегка наклонил голову.
— Это все так, правда, немногие рискуют прийти ко мне без спроса во второй раз. — Я изобразил на лице суровость, и Тревор поежился на диване.
— Да-да, конечно, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал он слабым голосом.
— Впрочем, тебе не о чем беспокоиться, — продолжил я. — Я всегда делаю исключения для моих друзей. — Я снова улыбнулся, и Тревор заметно расслабился.
— Над чем ты сейчас работаешь? — спросил Тревор. — Новая биография?
Я не был готов поделиться с Тревором своими творческими планами, поэтому сказал ему правду лишь частично.
— В настоящий момент я еще не решил. Вот обживусь и тогда приступлю к серьезной работе. Хотя есть кое-какие соображения и по поводу биографий.
Тревор энергично закивал головой:
— Я заинтригован. Буду с нетерпением ждать книги.
Я скромно потупился.
— Ах, спасибо, Тревор, надеюсь, книга оправдает твои ожидания.
Тревор рассмеялся:
— Боюсь, Саймон, что просто
— Ты имеешь в виду убийство? — спросил я с прохладцей в голосе.
Он вздрогнул.
— Убийство?
— Да, — сказал я. — Детектив Чейз заходил сегодня и задавал вопросы, он-то и рассказал мне, что полиция официально трактует смерть мисс Уинтертон как убийство. — Я внимательно вглядывался в его лицо. — Разве он еще не заходил к тебе?
Тревор скривил губы в горькой усмешке.
— Нет пока что. Мой дорогой двоюродный братец считает, что мне можно сообщать обо всем в последнюю очередь. Впрочем, рано или поздно он все равно поставит меня в известность.
Надо же, я и не догадался, что он может говорить таким тоном. Лучше мне не ссориться с этим человеком.
— Значит, это убийство! — повторил Тревор. — Ужасно, просто ужасно. Нет, эта женщина, конечно, была не ангелом, но не думаю, что она заслужила смерть. Да и кому могло понадобиться убивать ее?
— Может быть, этот человек просто был не в себе, — выдвинул я предположение. — Тогда ему хватило бы и того, что она была весьма навязчивой особой.
— В Снаппертон-Мамсли, конечно, есть несколько эксцентричных личностей, — сказал Тревор с ледяными нотками в голосе, — но нет никого, кто пошел бы на хладнокровное убийство.
Я поежился.
— Я здесь не так давно, чтобы знать всех жителей. Но я уже знаю тех, кого не устраивала привычка покойной мисс Уинтертон совать свой нос в чужие дела.
Тревор рассмеялся:
— Это еще мягко сказано. Она просто не могла успокоиться, пока не выведывала о новеньком всю подноготную.
А ведь есть люди, которым есть что скрывать. Они-то наверняка терпеть не могли эту черту покойной. Но что, интересно, скрывал Тревор? Его тон выдавал волнение, здесь явно было что-то личное. Он производил впечатление типичного представителя среднего класса в нескольких поколениях. Но ведь и у него должен быть какой-то позорный секрет. Может, мама одевала его в девичьи платья, когда он был маленьким? Или, может быть, папа в свободное от вождения грузовика время вышивал крестиком?
Я припомнил перебранку между Тревором и Джайлзом, которую мне удалось подслушать. Наверняка ему было что скрывать, иначе он не стал бы употреблять такие грубые слова в присутствии Джайлза. А вот чем мог Джайлз напугать Тревора? Неужели молодой Блитерингтон собрался обнародовать чужие секреты? И можно ли рассматривать то, что сказал Тревор, как признание вины в смерти Эбигейл Уинтертон?
— Иногда тайны, которые мы считаем самым страшным своим наследием, — сказал я как ни в чем не бывало, — совершенно неинтересны окружающим. Если о них узнают жители деревни, то это, несомненно, будет неловко, однако они не причинят вреда, а посему лучше позволить тайному стать явным.