Смерть - понятие относительное
Шрифт:
Я попросил разрешения закурить и обернулся к Хие:
— Может, присядешь?
Хия отрицательно мотнула очаровательной головкой, и мне тут же захотелось послать все секвенции к черту и очутиться с ней в постели. Но, как любит говорить моя возлюбленная, мы — на работе.
Ленский снова отложил бумагу и обратился ко мне:
— Если я правильно понял, вас интересуют все сведения о секвенциях, которые мы сумели добыть?
— Совершенно верно, — подтвердил я. — Кроме того, я рассчитываю услышать изложение всех ваших действий в хронологическом
— Боюсь, что если я с принесу нерушимое обещание, как вы его называете, то не смогу отвечать на ваши вопросы.
— Это еще почему? — удивился я.
— Перечитайте текст, пожалуйста, — и Ленский пододвинул ко мне листок с текстом.
Я перечитал обещание и понял, что он прав. Пришлось в текст внести изменения, разрешающие обсуждать секвенции с лицами, уже знакомыми с этим предметом. Арнольд прочитал мою правку и высказал опасение, что изменения, внесенные в форме зачеркивания и вставок, могут оказаться недействительными.
— Арнольд, вы же экономист, а не бюрократ, — пристыдил я его. В ответ Ленский заметил, что речь идет о его жизни, а, главное, о великом деле, и он не может рисковать.
— Можете переписать всё начисто, — разрешил я.
Ленский принялся переписывать обещание, а я начал вертеть головой по сторонам, прикидывая, чем бы заняться.
— Арнольд, скажите, а Ленский — ваша настоящая фамилия? — мне это было в самом деле любопытно.
Ленский прервал процесс письма, внимательно на меня посмотрел и ответил:
— Нет. Это псевдоним.
— Любите Пушкина?
— Очень люблю. Но Владимир Ленский здесь ни при чем. Хотя мой псевдоним, как и его фамилия, производные от реки Лена.
— Как и фамилия Ленин, — догадался я. Арнольд кивнул головой и продолжил переписывать обещание.
Минуты через три, после того, как чистовой вариант нерушимого обещания был закончен, появилась «ключевая фигура» — усатый коренастый мужик с очень темными волосами.
— Дмитрий, — начал нас знакомить Арнольд, — а это — господин Траутман. Он представляет Секвенториум. А это, — ленинским жестом указал он на Хию, — коллега господина Траутмана.
Принесение нерушимого обещания, вопреки моим опасениям, прошло более-менее гладко. Дело в том, что до этого мне случалось единовременно принимать обещание только от одного человека. На занятиях, «курсах молодого бойца», как называл их Петров, теоретически я научился принимать обещания от нескольких человек, но никогда этого не делал. К сожалению, принять обещание у обоих дружинников последовательно не представлялось возможным из-за довольно продолжительного времени безразличия этой секвенции. Поэтому, я начал судорожно вспоминать технические подробности групповой клятвы. Кажется, если смешать кровь всех участников, то в случае нарушения обещания одним из них, кара постигнет всех. Или наоборот? Не помню. Но отступать было поздно. Я вытащил из сумки пирамидки, выставил их в пентаграмму и предложил дружинникам переместиться внутрь треугольника. После этого сообразил, что не представляю, чем отворить кровь у своих клиентов. Прежде подобные мероприятия происходили после предварительной подготовки, и у меня всегда была стерильная игла. Моя проблема решилась незамедлительно:
— Возьми, — Хия протянула мне пару каких-то маленьких штуковин, запечатанных в полиэтилен. Я их сразу узнал. Такими железяками мне неоднократно тыкали в палец в поликлинике, когда брали для анализа кровь.
— Одноразовые. Стерилизовать не надо. Но спирта нет, — лаконично прокомментировала Хия.
— Арнольд, у вас не найдется спирта или водки, — спросил я. — Хорошо бы пальчики смазать, чтобы заразы не занести.
— Есть коньяк в нижнем ящике стола, — ничуть не удивившись, ответил Ленский.
Хия быстро подошла к столу и подала мне бутылку Метаксы.
— Этим только пальцы мазать, — одобрительно подумал я.
Спустя мгновение я вылил немного греческого напитка на неприлично выставленный средний палец Арнольда, ткнул его острой железкой и промокнул выступившую капельку крови текстом нерушимого обещания. Тут же раздался грэйс. Такую же процедуру я проделал и с «ключевой фигурой», хотя грэйс немного мешал сосредоточиться. После этого я произнес стандартную формулировку:
— Вам следует прочитать этот текст вслух или про себя, как вам будет удобно. Прочитать так, чтобы вы сами поверили, что полностью согласны с его содержанием.
Сказав это, я вытянул руку с текстом нерушимого обещания так, чтобы оба дружинника могли его видеть. Прошло около двух минут, а ароматического взрыва всё не было.
— Кажется, кое-кто не хочет приносить обещания, — раздался голос Хии. Она покинула свой пост и стояла рядом со мной, уставившись на темноволосого, — ты что, не веришь, что способен выполнить, что обещаешь?
В ее голосе не было слышно угрозы, но, похоже, Ленский уже успел описать темноволосому методы моей девушки — «ключевая фигура» сдвинула брови и усердно начала читать текст с начала. Через пару секунд я ощутил ароматический взрыв. Секвенция нерушимого обещания состоялась. Принесшие клятву дружинники, разумеется, ничего не почувствовали, а мне, чтобы прийти в себя, потребовалось не менее минуты. Эту минуту я провел, бесцельно бродя по кабинету, после чего подошел к Ленскому и предложил перейти к следующей части нашей встречи.
— Что за следующая часть? — напряженно спросил Дмитрий, ключевая фигура. — Мне показалось, что за какие-то неизвестные мне деяния он ожидал получить взбучку, а после принесения обещания расслабился, решив, что всё плохое уже позади.
— Мы должны рассказать Андрею, как пытались добыть рецепты, — пояснил Ленский, — это ему позволит помочь нам, — тут он испуганно замолчал.
— Не бойтесь, Арнольд, — успокоил его я, — говорить при нас про оживление Владимира Ильича можете совершенно безбоязненно.