Смерть - понятие относительное
Шрифт:
— Что хотите, то и делайте, — пожал я плечами. — Опасность вам больше не грозит.
— Там наверху, привязанный к стулу, сидит мертвый человек. Его рано или поздно найдут. Умер он, скорее всего, от сердечного приступа, но он связан. Нас будут искать.
— Не волнуйтесь, эту проблему мы решим, — пообещал я, прикинув, что для этого и Петрова не придется беспокоить — Ленский сам организует, что надо.
— Вы собираетесь оставить нам пирамидки и монеты? — неожиданно спросил Иван.
— В этом нет особого смысла, — сказал я. — После свершения еще двух секвенций белая пирамидка утеряет свои свойства и станет
— Меня, скорее, интересуют оставшиеся у вас документы, — признался я. — В существовании таких документов я был почти уверен — иначе, как бы они удвоили тысячерублевку?
— Ладно, — согласилась Алена. — Пусть рюкзак пока побудет у вас. Отдадите вместе с паспортом. А про документы мы подумаем, — я кивнул головой. Такой вариант меня вполне устраивал.
В это время в дверь позвонили. Кто бы это мог быть? Наверное, Хия решила устроить себе обеденный перерыв, прекратив на время прочесывание улиц. Подойдя к двери, я заглянул в глазок. За дверью стоял Петров, собственной персоной, с каким-то легкомысленным портфельчиком в руках. Вот уж кого я не ждал! Похоже, в Боголюбске затевается что-то нешуточное, раз уж сюда пожаловал сам Прокуратор Секвенториума, пусть даже и временный.
— Ты один? — не здороваясь, спросил Петров.
— Нет.
В ответ мой друг чертыхнулся, аккуратно пристроил портфельчик на полу, и достал откуда-то из-за пазухи огромный пистолет. Держа его у пояса, он быстро шагнул в комнату. Убедившись, что в ней никого нет, Петров одним прыжком очутился на кухне и сразу направил оружие на Алену. Потом он посмотрел на Ивана, перевел взгляд на меня и снова уставился на Ивана.
— Где Хия? — вопрос был задан мне.
— На улице. Патрулирует, — кратко ответил я и попросил:
— Убери оружие, не пугай людей.
— Что значит, патрулирует? — не спеша опустить ствол, спросил Петров.
— Ищет их, — объяснил я, кивая на парочку, хотя знал, что мой друг меня не видит. — Опусти пистолет, попросил же! — Петров опустил пистолет и начал неловко засовывать его куда — то себе подмышку. Наверное, под светлым пиджаком была кобура.
— Это мой коллега по Секвенториуму, — представил я Прокуратора своим гостям, — наверное, у нас произошло что-то серьезное, извините, — объяснять гостям, что этот агрессивный юноша — руководитель нашей могущественной организации, я не стал. Боюсь, мне могли бы не поверить.
— А это Алена и Иван, — представил я своих гостей.
— Да, я догадался, — мрачно ответил моложавый руководитель.
— Вы что, знакомы? — удивился я.
— Пока односторонне. Воочию видимся впервые.
Петров на секунду задумался, потом церемонно извинился перед парочкой и пояснил, что действительно произошло кое-что серьезное, и это «кое-что» касается всех присутствующих. После этого предупредил, что украдет меня на пять минут и предложил гостям скоротать эти пять минут за бутылочкой Шато-Икема, что лежит на верхней полке холодильника у самой дальней стенки. Затем мы вдвоем покинули кухню. Я, находясь под впечатлением сведущести Петрова относительно моего холодильника, удивленно спросил:
— Откуда ты знаешь? — на что Петров, любитель эффектов, поинтересовался:
— Про то, где лежит или про то, что ты его еще не выдул? — и тут же ответил:
— Где лежит, знаю, поскольку сам размещал в холодильнике, еще в Москве. А про то, что ты до нее не добрался, благодаря этому, — он ткнул пальцем в талисман, который лично повесил на меня три дня назад.
— Диктофон, — догадался я.
— Диктофон? Обижаешь! Этот «талисман» не только записывал звуки, которые издавали ты и окружающие, но и раз в четыре часа в упакованном виде передавал их по радио.
Я вспомнил некоторые из звуков, что издавал в последнее время, и мне стало неприятно. Чтобы это скрыть, пришлось небрежно поинтересоваться:
— Куда передавал, на спутник? — в ответ Петров хрипло рассмеялся, как ворона закаркала:
— Нет, Траутман. Такого даже я не могу. Сигнал слабый, улавливается не дальше, чем за триста метров. Принимали его из неброского зеленого автомобильчика, которого ты, похоже, не заметил. Вот, посмотри, как приемник выглядит, — он достал из своего холщевого портфельчика что-то вроде крупного мобильного телефона с выдвижной антенной. — Перед началом сеанса связи нужно вытащить антенну и ждать. Если сигнал успешно принят, эта штуковина сообщает твоему талисману, что эту запись посылать больше не надо. Если нет, во время следующего сеанса талисман передает всё то, что не было принято.
— Спасибо, дружище, ты же знаешь, что я, как любой гуманитарий, обожаю технические подробности. Наверное, ты приехал, чтобы обо всём этом рассказать?
— Не только, — мой друг снова залез в свой портфель и протянул мне фотографию. — Знаешь, кто это? — с фото на меня глядела тётка азиатской внешности лет сорока пяти. Лицо довольно приятное, но знакомым не выглядит.
— Не знаю.
— Это — Хия Пак, мой агент, которого я послал с тобой в Боголюбск. Специалист по компьютерам, взлому, рукопашному бою, силовым акциям и прочая, и прочая, и прочая.
К своей чести, я довольно быстро понял, о чем идет речь, и с крайне серьезным видом неточно процитировал:
— «Однако за время пути собачка смогла подрасти». Хотя, в нашем случае, произошло, скорее, обратное. Наша собачка категорически помолодела и похорошела, ты не находишь?
— Твою новую собачку я видел только на фото, причем впервые четыре часа назад. Так что тебе, пожалуй, виднее. Что ты можешь рассказать из того, что я не слышал? — неожиданно сменил он направление разговора. Я задумался. Если я правильно понял, Петров получал записи того, что я говорил и слышал, каждые четыре часа. Что я знаю из того, что он не услышал?