Смерть приходит в Пемберли. Невинная кровь
Шрифт:
Казалось, такое объяснение удовлетворило полковника, но потом, словно по принуждению, он снова заговорил о человеке, который мог быть его соперником:
– Элвестон – красивый и приятный молодой человек, и язык у него хорошо подвешен. Со временем он повзрослеет, уйдет излишняя самоуверенность и свойственное молодости недостаточное уважение к старшим, что больно видеть в таком талантливом человеке. Не сомневаюсь, Элвестон желанный гость в Хаймартене, хотя удивительно, что он так часто навещает мистера и миссис Бингли. Успешные адвокаты берегут свое время.
Элизабет молчала, и полковник счел, что такая критика, и открытая, и подразумеваемая, не совсем справедлива.
– Впрочем, он обычно бывает в Дербишире по субботам и воскресеньям и в те дни, когда не проводятся судебные заседания. Полагаю, в свободные дни он пополняет свое образование, – прибавил он.
– Сестра говорит: ни один
Вновь воцарилось молчание, и затем, к ее удивлению и неловкости, полковник спросил:
– А что, Джорджа Уикхема по-прежнему не принимают в Пемберли?
– Нет, никогда. Ни мистер Дарси, ни я не видели его со дня появления в Лонгборне после женитьбы на Лидии.
Вновь возникла пауза, затянувшаяся дольше прежней, потом полковник Фицуильям опять заговорил:
– Жаль, что с Уикхемом так много возились в детстве. Он воспитывался вместе с Дарси, словно был ему братом. В детские годы это, возможно, благотворно сказывалось на обоих; учитывая привязанность покойного мистера Дарси к своему слуге, только естественно, что он после смерти последнего взял на себя ответственность за судьбу его сына. Но для мальчика склада Уикхема – корыстного, тщеславного, склонного к зависти – опасно пользоваться привилегиями, которые он утратит с окончанием детства. В университете они учились на разных факультетах, и, конечно, он не сопровождал Дарси в путешествии по Европе. Изменения в положении и перспективах произошли для него слишком неожиданно. У меня есть основание думать, что леди Энн предчувствовала опасность.
– Но Уикхем не мог ожидать, что его пригласят сопровождать мистера Дарси в путешествии по Европе.
– Понятия не имею, чего он ожидал, но его претензии всегда превышали его заслуги.
– Оказанные ему благодеяния были, возможно, в какой-то степени неблагоразумны, однако всегда легко осуждать других в делах, где мы недостаточно информированы, – отрезала Элизабет.
Полковник в смущении заерзал на стуле.
– Но предательскую попытку Уикхема соблазнить мисс Дарси простить нельзя. Это подлость, которую не оправдаешь разницей в положении и воспитании. Как один из опекунов мисс Дарси я был извещен об этом позорном поступке самим Дарси, но постарался о нем забыть. Я никогда не напоминаю о нем Дарси и прошу прощения, что заговорил об этом сейчас. Уикхем отличился в ирландской кампании и сейчас чуть ли не национальный герой, но это не смывает прошлые грехи, хотя и дает ему шанс занять в будущем уважаемое и выгодное положение. Не считаю это разумным, но, кажется, он вышел в отставку, сохранив, впрочем, друзей среди военных, – например, мистера Денни, который ввел его в меритонское общество. Но наверное, мне не следует упоминать его имя в вашем присутствии.
Элизабет промолчала; после короткой паузы полковник встал, поклонился и вышел из комнаты. Было ясно, что этот разговор никому не доставил радости. Полковник Фицуильям не получил горячего одобрения и заверений в поддержке, на что он в душе надеялся, а Элизабет боялась, что в случае неуспеха у Джорджианы испытанное унижение и смущение могут разрушить многолетнюю дружбу, которой, она знала, муж очень дорожит. Она не сомневалась, что Дарси будет рад видеть полковника Фицуильяма мужем Джорджианы. Больше всего он желал для сестры надежного брака, а жизнь с полковником была гарантией надежности; даже разницу в возрасте тут можно рассматривать как преимущество. В свое время Джорджиана будет графиней, а деньги никогда не станут предметом заботы ее счастливого мужа. Элизабет всем сердцем хотела, чтобы эта проблема как-то разрешилась. Может быть, все определится завтра на балу, где можно уединиться в уголке, пошептаться во время танцев; известно, что именно там приходят к завершению счастливые и несчастные истории. Элизабет надеялась, что все заинтересованные стороны получат что хотят, но, подумав, она улыбнулась своему желанию: такое вряд ли возможно.
Ее радовали перемены в Джорджиане, наступившие после женитьбы брата. Поначалу ту удивляли, даже шокировали поддразнивания молодой жены, ответные острые шутки брата и последующий общий смех. До приезда Элизабет смех редко звучал в Пемберли, но при тактичном и мягком поощрении невестки Джорджиана в какой-то степени избавилась от свойственной всем Дарси робости. Теперь она уверенно принимала участие в их развлечениях, с большей готовностью высказывала свое мнение за столом. По мере того как Элизабет больше узнавала золовку, она прониклась уверенностью, что под ее внешней сдержанностью и застенчивостью таится присущее всем Дарси свойство – сильная воля. Но насколько это понимает ее муж? Не привык ли он подсознательно считать ее по-прежнему ранимой пятнадцатилетней девочкой, которая нуждается в неусыпной любовной опеке брата, словно ее подстерегает несчастье? Не то чтобы он подвергал сомнению ее представления о девичьей чести или добродетели – такая мысль была бы сродни богохульству, – но насколько он доверял ее здравомыслию? А Джорджиана после смерти отца воспринимала Дарси как главу семьи, мудрого и надежного старшего брата, унаследовавшего авторитет отца, брата, которого она горячо любила и не боялась: ведь любовь не дружит со страхом, она внушает благоговение. Джорджиана не выйдет замуж без любви, но она также не выйдет замуж без благословения брата. И что будет, если ей придется выбирать между полковником Фицуильямом, кузеном и другом детства любимого брата, унаследовавшим графский титул, галантным офицером, который знает ее с младенчества, и красивым и обаятельным молодым адвокатом, подающим, по общему признанию, большие надежды, но о котором мало что известно? Элвестон унаследует титул барона и имение, а когда у него будет достаточно денег, он реставрирует старинный замок, и Джорджиана будет хозяйкой одного из самых красивых домов Англии. Но у Дарси своя фамильная гордость, а сомневаться в том, какой претендент может предложить большую надежность и более блистательное будущее, не приходилось.
Визит полковника нарушил покой Элизабет, внеся в ее душу сумятицу и тревогу. Он был прав, говоря, что ему не следовало упоминать имя Уикхема. Дарси не имел с ним никаких контактов со времени венчания Уикхема и Лидии – венчания, которого могло не быть, если б не щедрые денежные вливания Дарси. Элизабет не сомневалась, что в эту тайну полковник не посвящен, но он, естественно, знал о свадьбе и, должно быть, догадывался о ее подоплеке. Не пытался ли он удостовериться, что Уикхем никак не причастен к их жизни в Пемберли и что Дарси купил молчание Уикхема, дабы никто не мог сказать, что у мисс Дарси из Пемберли подмоченная репутация? Визит полковника лишил Элизабет спокойствия, она ходила взад-вперед по комнате, стараясь побороть страх – беспричинный, надеялась она – и вернуть прежнее безмятежное состояние.
Ленч, на котором присутствовали только четыре человека, быстро закончился. У Дарси была назначена встреча с управляющим, и он вернулся в свой кабинет. Элизабет условилась с Джорджианой пойти в зимний сад, чтобы осмотреть цветы и зеленые побеги, принесенные главным садовником из оранжереи. Леди Энн любила сложные цветовые сочетания, однако Элизабет решила добавить к зеленому только два цвета и расставить растения в многочисленные большие и маленькие вазы так, чтобы в каждой комнате благоухали цветы. Предпочтение было отдано белому и розовому, и Элизабет и Джорджиана, советуясь друг с другом, отбирали остро пахнущие розы с длинными стеблями и розовую герань. В удушливой влажной атмосфере зимнего сада тяжело дышалось, и Элизабет испытала внезапное желание вдохнуть свежий воздух и почувствовать дуновение ветра на щеках. Возможно, такое желание было вызвано волнением от присутствия Джорджианы и воспоминанием о признании полковника, лежащем на ней тяжелым бременем.
Неожиданно перед ними возникла миссис Рейнолдс.
– Госпожа, к дому подъезжает экипаж мистера и миссис Бингли. Если вы поторопитесь, то успеете встретить их у дверей, – объявила она.
Элизабет издала восторженный возглас и в сопровождении Джорджианы помчалась к наружной двери. Стаутон уже был там, чтобы распахнуть дверь, как только экипаж остановится. Элизабет выбежала наружу, подставив себя холодному порыву усиливающегося ветра. Приехала ее любимая Джейн, и беспокойство сразу улетучилось, сменившись радостью от встречи.
2
После свадьбы Бингли недолго жили в Недерфилде. Несмотря на исключительную терпимость и добродушие Бингли, Джейн понимала, что близкое соседство с ее матерью не принесет мужу радости, а ей самой душевного покоя. У Джейн от природы было нежное сердце, она преданно любила свою семью, но счастье Бингли ставила на первое место. Супруги мечтали поселиться поблизости от Пемберли, и когда закончился срок аренды Недерфилда, они некоторое время гостили у миссис Херст, сестры Бингли, а затем с облегчением перебрались в Пемберли, откуда было удобнее подыскивать постоянное жилье. В этих поисках активное участие принял Дарси. Он учился с Бингли в одной школе, но из-за разницы в возрасте – пусть всего на два года – они тогда мало общались. Друзьями они стали в Оксфорде. Дарси – гордому, сдержанному и уже тогда чувствовавшему себя неловко в компании – пришлись по душе добросердечие Бингли, легкость в общении и веселая уверенность, что жизнь обязательно повернется к нему хорошей стороной, а Бингли так уверовал в высшую мудрость и интеллект Дарси, что не предпринимал никаких важных решений без одобрения друга.