Смерть среди звезд
Шрифт:
— Сердечно благодарю вас, тхаккава Варгас-Мисс; но поздно. Хаалфордхен-я погружаюсь в благодатное желание… — дальше шел поток самарранских слов, а затем он произнес, как бы обращаясь к себе: — Терадиане-мы умираем только на Самарре, и через немного времени Хаалфордхен-я, знаю, умрет, и должен вернуться на родную планету. Саата. Ожидать возвращения и умереть, терадиане-мы, когда близка смерть… — опять последовала длинная фраза на его родном языке. Его «руки» задергались. После негуманоид произнес странную фразу:
— Но я не живым вернусь, когда я могу остановиться-умереть. Очень скоро Хаалфордхен-я покину, хотя
Дряблое тело негуманоида внезапно сделалось жестким, напряглось. На его глаза опустились роговые пластины. Я пыталась подплыть к нему поближе, чтобы хоть как-то помочь ему. Но тело перестало слушаться меня.
Я ощутила внезапно ледяной холод, острый приступ дурноты сдавил мне горло и я почувствовала болезненное прикосновение чужака к моему мозгу, такое близкое, что все его ощущения передались мне, мое тело стало дряблым и я забилась в конвульсиях глубокого гипнотического контакта. Волна тьмы, почти осязаемая, накрыла мое сознание. Я пыталась крикнуть: «Остановись! Не надо!» Панический ужас вошел в мой мозг с последним проблеском сознания умиравшего.
«Вот почему люди правы — телепатия не должна вмешиваться…»
А затем широкая дверь, сотканная из мрака, раскрылась и сознание вернулось ко мне.
Наверное, мрак поглотил мое сознание всего на пару мгновений, потому что, придя в себя, я обнаружила, что по-прежнему беспомощно парю посреди каюты и гляжу, серьезно и бесстрастно, на гамак с терадианином подо мною. Что-то особенно ужасающее в расслабленности его тела заставило меня широко раскрыть глаза.
К горлу подкатил комок, я опустилась ближе. Прежде мне не приходилось видеть мертвого терадианина, но у меня на сей счет не было сомнений — он умер. У меня началась истерика, я рванулась прочь от тела, начала судорожно нажимать на аварийную кнопку, крича и рыдая…
Весь остаток пути меня накачивали успокаивающими лекарствами. Дважды, смутно припоминалось мне, я приходила в себя и кричала что-то совершенно бессмысленное. Мне делали уколы, и я снова погружалась в сон без сновидений.
Ближе к завершению полета, когда мой мозг был еще затуманен, они дали мне подписать бумагу, в которой я подтверждала, что ответственность за смерть терадианина экипаж не несет.
Теперь все это не имело никакого смысла. Что-то ясное и ледяное в моем мозгу, за туманной пеленой, сказало мне, что я должна делать все так, как они того желали, чтобы не получить на свою голову серьезные неприятности от земных властей. Тогда я даже не была озабочена этим, полагая, что сказывается побочное действие препарата. Теперь мне известна истина.
По прибытии на Самарру мне следовало покинуть «Весту» и пересесть на транспорт, который бы держал курс в сторону Терры. Недомерок, капитан «Весты», держал мою руку и упорно избегал моего взгляда, не сказав ни слова о мертвом терадианине. У меня было ощущение — странное, но очень четкое — что он касается меня так же осторожно и с опаской — как если бы он прикасался к бомбе с часовым механизмом, которая может взорваться в любое мгновение.
Я понимала, как страстно он желал поскорее
Он был бы рад вообще избавиться от меня. Навсегда.
После завершения формальностей, необходимых для того, чтобы покинуть зону посадки, я быстро пересекла космопорт и остановила терадианский наземный экипаж. Водитель-терадианин с любопытством оглядел меня и своим жужжащим голосом сообщил, что я бы могла нанять экипаж для землян, это на противоположном углу. Удивительно, но я не сразу сообразила, как мне быть. И в этот момент…
Внезапно до меня дошло. Терадианин затормозил вовсе не по ошибке. Он был поражен не менее моего. Я села в его экипаж и он доставил меня к странному кубической формы зданию, подобного которому я не могла видеть раньше, но который теперь показался мне знакомым так же хорошо, как и голубое небо Терры.
Дважды я была окликнута, пока поднималась по винтообразному пандусу. Дважды, удивляясь своему поведению, я правильно ответила на оклики. Наконец, я оказалась перед терадианином, чей оклик настиг меня подобно удару ножа. Это было невероятно, но… Терадианин Хаалфамфренан дважды поклонился в знак почтения и мысленно произнес: «Хаалфордхен!»
Я ответил на его приветствие. «Да, это я. Из-за оплошности я не мог вернуться на родину и был вынужден воспользоваться телом этого чужака. Переход был произведен без особой охоты, но по крайней необходимости, в чем я вижу определенные преимущества. Тело, в котором я нахожусь, не кажется мне слишком отталкивающим, я его хозяин — особа весьма интеллигентная и отзывчивая.
Прошу извинить меня за то чувство отвращения, которое ты можешь питать к моему виду, дорогой друг. Теперь у меня появилась возможность стать посланником или курьером, и не подвергаться дискриминации со стороны этих глупцов-землян. Закон, запрещающий терадианину умирать вне родной планеты, может теперь быть изменен.»
«Да, конечно», — собеседник быстро схватил суть идеи. — «А теперь вернемся к вашим личным делам, мой дорогой Хаалфордхен. Само собой разумеется, все ваше имущество в целости и сохранности».
Оказалось, что я владею пятью великолепными поместьями, расположенными в разных уголках планеты, а также личным озером, рощей тхерри и четырьмя хэттель-кораблями. Наследование у терадиан, и это вполне естественно, связано с преемственностью личностного сознания, независимо от того, кому принадлежало новое тело. Когда терадианин умирает, его сознание переносится в другое тело и к нему переходит право собственности всего того, что принадлежало умершему. Два терадианина, неудовлетворенные уровнем своего личного благосостояния, иногда совмещали свои личности в одном теле, что позволяло объединить свои капиталы. При переносе полностью сохранялась непрерывность памяти. Как Хелен Варгас, я сохраняла определенные права и привилегии подданной Терры, все свое имущество, права наследования, привилегии, данные мне Империей. А как Хаалфордхен, я был свободным гражданином Самарры.