Смерть в Галерее

Аллингем Марджери

— Наверное, — тихо сказала Фрэнсис. — Мне кажется, Габриель вытрясла это из нее, когда отослала из комнаты сиделку. И, наверное, поэтому она все так точно описала. Ты ведь тоже все знал?

— Да, — ответил он. — Я знал. Я знал, что это он убил Роберта. Я это понял тем вечером в ресторане в Мадригал Холле, когда он меня обвинил. Ты помнишь? Долли совсем распалился, когда рассказывал, как я его убивал. Помнишь, он сказал о растрепанных седых волосах Роберта? Я был так потрясен, что чуть себя не выдал. Я думал, он сразу обо всем догадается по выражению моего лица. Он проговорился: Роберт поседел в последние шесть месяцев. Он сам мне об этом

как-то сказал. А-а я и сам это видел, все произошло на моих глазах. Роберт стал седым, как лунь. Этот негодяй Лукар совсем довел его этим свистом. Так или иначе, как только Долли упомянул о седых волосах Роберта, я понял, что он описывает то, что действительно видел, то, что видел он сам. Я не знал, что мне делать. Мне было так жаль Филлиду, и я так за нее испугался. Я начал размышлять, как ему удалось все это проделать. Все оказалось ужасно просто. Я знал, что он говорил на всех тамошних диалектах, и меня осенило, что, если ему удалось выбраться из Тибета с кое-какими ценностями, он должен был на некоторое время затаиться, чтобы эти ценности продать. В это время он вполне мог услышать историю о своей собственной героической смерти и узнать о женитьбе Роберта. Он мог пробраться в страну, совершить убийство и ненадолго убраться, чтобы потом организовать свое торжественное воскрешение, детали которого он продумал заранее. Самолеты «Империал Эрлайн» в тот день не летали, но, как только я просмотрел расписание датской авиакомпании, все стало на свои места. Он вполне мог сделать это за шесть дней. Он замолчал и покачал головой.

— Возвращение Лукара заставило меня собраться. И как только мне стало ясно, что произойдет дальше, я понял, что пора приниматься за работу. И все-таки я опоздал.

— Я тебя видела, — неожиданно перебила она. — Я видела, как ты вышел из Галереи сразу после того, как там поднялся крик. Как только нашли тело Лукара.

— Правда? И это так потрясло графиню? — к нему вернулась его прежняя задумчивая и немного ленивая улыбка, и Фрэнсис почувствовала себя спокойно. — Я был внизу, в мастерской. У старшего мастера на стене целая коллекция фотографий разных звезд и знаменитостей. И я подумал, что, может быть, найду хороший портрет Годолфина. В редакции мне дали две или три его фотографии, но они не очень четкие. Но мне не повезло, и случилось то, что случилось. Это был простой, даже наивный план. Миссис Сандерсон все время повторяла, что в день убийства видела негра, и я подумал, что это вполне мог быть индус из очень родовитой касты, например, касты жрецов. Она-то в этом ничего не понимает. Я достал краски и разукрасил полдюжины фотографий Годолфина. Я пририсовывал ему разные тюрбаны и воображаемые усы. И неожиданно все получилось. Долли был совершенно прав, когда говорил, что европеец не может различить двух индусов. Обычный средний европеец видит только темнокожего парня в тюрбане. Когда моя работа была в самом разгаре, явились полицейские, сообщили о смерти Лукара и начали задавать разные подозрительные вопросы. Меня трясло от страха. Ты же знаешь, я совсем не герой. Я выложил все свои карты. В конце концов, кажется, они мне поверили. Лу-учший в ми-ире полицейский уж точно поверил, иначе он не позволил бы мне сбежать в комнату Габриель через дверь в шкафу. Он, конечно, стоял там и подслушивал и, наверное, Габриель обо всем догадалась. Но в их планы совсем не входил мой визит в датскую авиакомпанию, поэтому мне пришлось сбежать. Он сразу захотел поговорить с миссис Сандерсон, но я ему объяснил, что это очень опасно, пока Долли рыщет по дому. И он, хоть и не сразу, но согласился со мной.

— Они за тобой следили?

— Нет. Сомневаюсь, что они вообще меня сразу хватились. Это была их промашка. Я вошел в дом, а потом из него не вышел. Когда они узнали, что я сбежал, то по радио передали описание моей внешности. Но я сразу позвонил Бриди, как только прилетел в Амстердам. Чтобы себя как-то обезопасить. Утренним самолетом он прислал парочку своих ребят, и они проделали всю грязную работу: допросили стюардов и все такое прочее. Бриди не хватало доказательств против Долли. И поэтому он отложил разоблачение до нашего возвращения. Мы привезли рисунки и показания работников авиакомпании. Мне кажется, он вас тогда по-своему развлек. Мы все тогда ждали фейерверка, но в жизни не видел ничего, подобного сенсационному представлению со шпагами, которое нам показала Габриель. Фрэнсис пробрала дрожь.

— Это было невероятно, — пробормотала она. — Как только она это сделала, все концы сошлись. Годолфин никогда не выпускал из рук трость. Он хромал, поэтому это казалось совершенно нормальным. Он держал ее в руках даже той ночью, когда приходил грабитель.

— Когда приходил Лукар?

— Лукар?!

— О, Боже, конечно, это был Лукар. А ты не знала? Полицейские знали об этом. Скорее всего, он в тот вечер звонил Долли, когда мы ездили в полицейское управление. И дверь черного хода ему открыл именно Долли. Именно так он и проник в дом. Он зашел в зеленую гостиную, открыл дверь шкафа, в котором нашли Роберта, ну, знаешь, как обычно бывает, чтобы просто убедиться, что там никого нет, потом взял стул и уселся ждать. Думаю, что Лукар хотел припугнуть Долли. Но он все испортил. Норрис услышал шум и вышел, но наткнулся на спускающегося по лестнице Годолфина. Он испугался и побежал, а Долли ничего не оставалось делать, как разыграть эту дурацкую сиену с гонгом. Лукару тогда повезло.

Они дошли до конца улицы. Дэвид взял ее под руку, и они пошли по пустынной площади.

— Где Годолфин сумел ее достать, — она перебирала в памяти трагические эпизоды. — Я думала в наше время о них уже давно позабыли.

— Шпаги? Ну что ты! Я тоже так думал, но, как выяснилось, ошибался. Сегодня мне звонил Витерс, и я у него об этом спросил. Он рассказал, что сегодня полиция провела расследование и, к своему ужасу, обнаружила, что их можно купить чуть ли не в каждом галантерейном магазине. И стоят-то они от пятидесяти центов до пятидесяти фунтов. Средний маленький магазин продает до тридцати пяти таких штук в год. Над этим стоит задуматься, правда? Я теперь за сто метров буду обходить каждого старичка с палочкой.

Они дошли до моста и, остановившись, долго смотрели на темную воду. Биг Бен им подмигнул, в реке отражались рекламные огни. Дэвид посмотрел на нее.

— Итак?

— Ты о чем?

— Мы оба об этом думаем, правда, малыш?

Она безошибочно поняла, что он хочет сказать.

— Надеюсь.

— Что ты теперь собираешься делать? Вложить несметные сокровища, которые оставила тебе твоя бедная мама, в знаменитую и уважаемую фирму со старыми традициями или осчастливить скромного, хотя уже и не нищего художника, который в апреле отправляется куда-то в Нью-Йорк в туманную даль и зовет тебя к сияющим вершинам любви?

Фрэнсис внимательно на него посмотрела. Он был великолепен.

— Берегись, я выбираю сияющие вершины, — улыбаясь, сказала она.