смерть в Никольском

Богачёва Елизавета Анатольевна

– Мужики! Мне сказали, что тут вчера труп на берегу строители нашли. Вы ничего не знаете? Может, видели убитого здесь раньше? – спросила Асиновская, доставая купюру достоинством в пятьсот рублей.

Один из бродяг, одетый в грязный потрёпанный солдатский ватник, нерешительно шагнул из кустов на дорожку и приблизился к ней на пару шагов.

– Тебе зачем? – просипел он простужено, жадно глядя на купюру.

– Я ему тётка по материнской линии, – не смущаясь, с ходу выдумала женщина. – Хотим понять, что он здесь делал. Так видели вы его или нет? – повторила вопрос Асиновская.

Бомж сделал к ней ещё два

небольших шажка и открыл рот, чтобы что-то сказать. В это время второй бродяга неожиданно женским голосом выкрикнул несколько слов, похожих на сигнал опасности. Раздались треск и топот, показавшие, что в кустах он был явно не один. Туда же быстро прошмыгнул и собеседник Елены Анатольевны. Через секунду все они исчезли, и наступила тишина, прерываемая только птичьим гомоном.

Раздосадованная женщина подумала: «Хорошо, хоть деньги из рук, как в прошлый раз, не выхватил»!

Решив выяснить причину бегства несостоявшихся свидетелей, она обернулась. По дорожке от ворот к ней спешил полицейский. Асиновская поняла, что Галка послала участкового инспектора проводить её на берег. Паренёк выглядел практикантом. Не дойдя до Елены Анатольевны нескольких метров, он взволнованно спросил громким голосом:

– Они приставали к вам?! Эти попрошайки совсем обнаглели. Вчера уже церковный староста на них жаловался.

Получив отрицательный ответ, он успокоился, уточнил её имя и фамилию и пригласил пройти с ним к следователю. Надеясь узнать, как найти сбежавших бродяг, Асиновская по дороге спросила про них полицейского. Сам он ничего конкретного сказать не смог, но заявил солидным голосом, что специалистом по работе с бомжами в отделе считается майор Пронин. Елена Анатольевна обрадовалась, так как была уверена в том, что участковый инспектор Пронин поможет ей по старой памяти.

Пройдя через пришкольную территорию, они спустились к берегу и через потайную калитку в заборе вышли к воде. Убедившись, что начальства Матрёшкиной поблизости нет, Асиновская радостно приветствовала Галку и Славу, попытавшись приблизиться к ним. Оказалось, что это практически невозможно сделать. Только сейчас она разглядела странную обувь у участников осмотра, похожую на огромные боты с калошами. Береговая полоса в этом месте представляла собой месиво из земли, глины, строительного мусора, где попадались крупные фрагменты деревянных и кирпичных конструкций.

Она вспомнила, что в новостях говорилось об оползне, вызванном быстрым таянием из-за резкого апрельского потепления. Еле передвигая глубоко проваливающиеся в грязь ноги, к Асиновской медленно подошла Галина. Извиняющимся голосом она объяснила, что строители отдали уже всю резервную обувь ей и другим сотрудникам. А в своих кроссовках Елена Анатольевна никуда пробраться не сможет.

– Зато вы можете пока сфотографировать взятые мной показания бригадира и строителей, обнаруживших труп, а также протокол осмотра, – радостно предложила Галка, протягивая Асиновской папку с документами.

– Слава уже заканчивает снимать видео и скопирует его вам на смартфон.

По просьбе Асиновской Галка показала место, где нашли изуродованное тело Виктора Иванова. Она рассказала, что по словам рабочих, труп обнаружили во время работы экскаватора, когда рыли дренажную канаву на границе оползня, практически у забора между участками церкви и школы. Для укрепления берега нужно забивать свайные конструкции, чему мешает большое количество строительного мусора. Рабочие считают, что это остатки фундамента каких-то очень старых строений.

Матрёшкина пошла заканчивать осмотр места происшествия, а Елена Анатольевна, вернувшись на территорию школы, удобно устроилась в ближайшей беседке. Раскрыв папку, она достала материалы и быстро пересняла их на свой смартфон.

Закончив работу, Асиновская внимательно огляделась по сторонам. Из-за строгого пропускного режима в школе, ей раньше не приходилось здесь бывать.

Полдень уже давно миновал. Яркое весеннее солнышко, запахи прогретой земли и травы, пение птиц настраивали на мажорный лад. Глядя на пришкольную территорию и граничащий с ней церковный двор, Елена Анатольевна вспомнила прочитанную накануне информацию краеведов про усадьбу князей Долгоруковых. Она закрыла глаза и попыталась представить большое каменное здание, похожее на старинные имения в Середниково, Горках или Ершово. Наверняка здесь были боковые флигели, конюшни, хозяйственные здания и постройки. Где-то на границе школьного участка и церковного двора должна была находиться старая деревянная церковь. Ведь с шестнадцатого века в писцовых книгах упоминался «Погост Николая Чудотворца на речке Ржавице» и Никольское называлась в них сельцом именно потому, что в деревне была старая деревянная церковь этого святого, которую сломали только после освещения нового каменного Храма.

«Может куски зацементированных кирпичных и деревянных блоков и другой строительный мусор – это и есть остатки имения, разобранного крестьянами в конце девятнадцатого века?» – подумала Асиновская.

Обсуждая свои предположения по дороге к автомобилю с подошедшей Матрёшкиной, женщина пыталась вовлечь в разговор и криминалиста Рыбина.

– Как думаете, можно ведь с помощью какой-нибудь строительной экспертизы определить давность постройки и её предназначение? – обратилась она к ним обоим. – Раз обломки появились после оползня, значит, до этого они были скрыты в земле. Возможно, это остатки фундамента господского дома или хозяйственных построек. Помните, что погибший Иванов с друзьями искал имение Долгоруковых? Тут есть связь с его смертью! – уверенно заявила она.

Вернувшись домой, Елена Анатольевна сразу принялась просматривать материалы о семье последних владельцев княжеской усадьбы.

«После кончины князя Ивана Николаевича Долгорукова в 1819 году село Никольское с деревнями Савелки и Ржавки переходит к его младшему брату – князю Андрею. Он был женат на Елизавете Николаевне – дочери графа Салтыкова, в браке с которой имел семь сыновей и четыре дочери. Некоторые сыновья князя Андрея достигли высоких постов в царствования Николая I и Александра II:

– Илья Андреевич Долгоруков – сначала декабрист, масон в ложе «Трёх добродетелей». Был под следствием по делу декабристов, но суду предан не был (“оставлен без внимания”). Затем отличился при подавлении Польского восстания. Был назначен генерал-губернатором Малороссии, но вскоре умер;

– Василий Андреевич Долгоруков – генерал-от-кавалерии, член Государственного Совета, военный министр, шеф жандармов и главный начальник III отделения;

–Владимир Андреевич Долгоруков–генерал-от-кавалерии, московский генерал-губернатор в течение двадцати пяти лет…»