Смерть в ритме танго
Шрифт:
Богдан уронил голову на руль и разразился истерическими рыданиями. Ротвейлер беспокойно заерзал и начал подвывать, косясь на Милену. Она с минуту смотрела на него, а потом прижала к себе, гладя по голове. Богдан судорожно всхлипывал, вслед за ним разревелась и Милена.
– Мы ведь просто хотели жить спокойно, – бубнил Богдан. – Разве мы это начали? Бог мне свидетель, я не желал Эдику зла. Он мне очень нравился. Разве это я привел в дом троих мужиков, которые измывались над ним? Или, может быть, это ты столкнула с дороги Чернову? Или это мы шантажировали этого урода? Господи, мы ведь просто хотели жить нормально, без проблем.
– Что сделано, то сделано, – мертвым голосом произнесла Милена. – Может быть нам придется за это ответить. Но мне бы очень этого не хотелось. Ты прав, не мы это начали. Но мы это закончим… Не плачь, все позади… Я надеюсь, что все будет хорошо…
Они просидели в машине около часа, затем Богдан завел машину и поехал на квартиру, которую снимал. Милена осталась в «Шкоде», а Богдан, забрав с собой собаку, ушел наверх. Очень скоро он вернулся, ведя на поводке другого ротвейлера, чуть поменьше холеного Боя.
– Вот, привыкайте друг к другу, – хмуро бросил он. – Она вообще-то смирная. Дурная только немного. Тапки любит грызть, так что обувь прячь.
Милена осторожно погладила собаку по голове.
– И что будет? – спросила она.
– Оптимальный вариант – менты вообще не приходят к тебе. Вариант второй – приходят и проверяют собаку. В этом случае мы тоже спокойны. Не знаю, что там у них за приборы, но они легко определят, что шерсть, отпечатки лап и челюстей не совпадают. Тогда они тоже отстанут. Третий вариант – возьмут пробы и обнаружат в квартире шерсть Боя.
– Что делать в этом случае? – ядовито осведомилась Милена.
– Вали все на меня. Я пристрою собаку и смоюсь за границу. У меня уже почти в кармане контракт, так что я в любом случае уезжаю. Там они меня не достанут.
– Могут в международный розыск подать, – нахмурилась Милена.
– Не смеши мои шузы, – отмахнулся Богдан. – Менты мух ловить не любят. Официально меня убил маньяк. Чтобы вернуть меня к жизни нужно дело открывать, отправлять на доследование. Кому это надо? Если мы все верно сделали с Черновой, то решат, что ее убрал Новиков, а кто убил его, еще неизвестно.
– Может, не следовало оставлять улики против нас с Черновой в его квартире? – скривилась Милена. – Так следов ко мне было бы еще меньше.
– Может, и не следовало. Да только где гарантия, что в его офисе нет никакой информации по ее делу. Он же за тобой следил? Значит, что-то против тебя у него есть. Может, в бухгалтерии есть отчеты, ведь Чернова ему платила. А в офис нам не забраться, там охрана. Дохлая, правда, но вахтер все-таки. Или ты предлагаешь еще и его убрать?
– Нет уж, – содрогнулась Милена. – Хватит с меня.
– Вот то-то и оно. Так что держи хвост пистолетом и подготовься к встрече с ментами.
– А если они мне не поверят? Если арестуют? – запаниковала Милена. Богдан нахмурился.
– У меня есть деньги, много денег, – произнес он. – Я буду звонить. Потом сообщу тебе свой номер. Давай придумаем код. Например, выходим на связь каждый второй вторник месяца в час ночи. Если не получается, то в четверг в это же время. Если звонка нет – значит, что-то случилось и я буду действовать… Да и Игорек не даст тебя в обиду. В случае опасности уезжай на Кипр, виза там не нужна.
– Я люблю тебя, – нежно произнесла Милена.
– Я тоже. Иди, вон твой подъезд. Собаку не забудь. Двигай, пока вахтер не вышел.
Милена вышла из машины и послушно поковыляла к подъезду. У самой двери она обернулась, но Богдан уже уехал. Тяжело вздохнув, Милена потянула на себя тяжелую дверь.
Шурик упорно давил на кнопку звонка, однако за глухой железной дверью стояла мертвая тишина. Если Андрей Новиков и был дома, то никак себя не проявлял. На службе он тоже не показывался вот уже два дня. Конечно, бывало такое, что занимаясь расследованием, он мотался по городу сутками, но встревоженная расспросами Шурика секретарша доложила, что на звонки он не отвечает и сам не звонит, что странно. Обычно он сообщал секретарю последние новости, поскольку ей приходилось иногда отчитываться перед клиентами. И вот уже второй день Новиков молчит.
Шурик глубоко вздохнул и позвонил в квартиру напротив. За ее дверями раздался заливистый лай. Дверь приоткрылась без глупого вопроса «Кто там?», и в узкой щели показалась физиономия пухленькой женщины. У ее ног вертелась мелкая болонка.
– Милиция, – коротко отрапортовал Шурик, предъявив свое удостоверение. – Соседа давно видели?
Женщина кивнула и закрыла дверь, чтобы снять цепочку. Потом она вышла на лестничную клетку с невероятно встревоженным выражением лица. Собака вертелась у ее ног, подозрительно обнюхивая Шурика.
– Сама беспокоюсь, – призналась женщина. – Он всегда мне ключи оставлял, если уезжал. У него там канарейка, ее кормить нужно. А тут пару дней я его не слышу. Телевизор молчит, а ведь он всегда по вечерам новости смотрит, а с утра «Доброе утро». Я уж потом слышу как он дверью бахает и сама встаю. Мне ведь на работу позже нужно, к десяти. Так он вместо будильника. А вот пару дней назад ночью слышала – вернулся он, и вроде бы не один.
– А с кем? – полюбопытствовал Шурик.
– С женщиной. Я голос на лестнице слышала женский и вроде бы собака была там.
– Дама с собачкой, – протянул крайне раздосадованный Шурик. Женщина немедленно возмутилась.
– Ну и что тут такого? Он холостой был и не совсем уж старый. Что ж ему, женщину завести нельзя было, особенно если с серьезными намерениями…
– Ну что вы, что вы, – попытался извиниться Шурик. – Я совсем не в укор. А почему вы решили, что собака была?
– Дак рычала она. Похоже, что здоровый пес был. Глухой рык такой, басом. Андрей Федорович еще даже крикнул что-то, наверное, собаку испугался. А потом музыку включил громко еще так. Наверное, вечеринка была.