Смерть всегда рядом

Кутузова Елена

– Я не голоден. Я пойду, дел много.

– Ага, – Анна слушала не его, а собственный желудок. И только убедившись, что последствий не будет, решилась съесть кусочек галеты.

Дверь осталась открытой. Шум из комнаты помогал зацепиться за реальность, и все же, прежде чем шагнуть в темноту лестницы, Крис перекрестился.

Жить он решил в комнате на первом этаже. Но прежде следовало привести дом в порядок. Крис нашел фартук, обследовал кладовку… батареи бутылок с моющими средствами хватило бы и на собор, не то что на кухню.

Рулоны мешков для мусора, тряпки, губки, швабры…

– Как в магазине, на любой вкус…

Но все это сейчас оказалось кстати.

За работой Крис потерял счет времени. Бездумно щелкнул тумблером, когда стемнело, и продолжал убираться при свете лампы.

– Крис! Крис!

Шепот вернул его в реальность.

Стакан выскользнул из потерявших чувствительность пальцев. Падал медленно, словно во сне, и рассыпался на сотни кусочков. Со звоном они разлетелись по кафелю, заскользили под стол, под холодильник, испуганными мышами забились в щели плинтусов…

– Что с тобой? – в дверях стояла Анна. – Я тебя напугала? Извини.

– Ничего, – Крис опустился на колени, собирая крупные куски. – Просто неожиданно позвала.

– Не надо руками! Порежешься!

Крис снова вздрогнул. На пальце тут же выступила алая капля.

– Ну вот, разве можно стекло, и голыми руками? Даже без перчаток. Не нашел их, что ли?

– Никогда ни пользуюсь, – Крис машинально сунул палец в рот.

Железо скрипит и рвется, как картон. Кромки, острые, как пилы, вгрызаются в плоть. Кровь… Её запах заполняет пространство, хочется бежать прочь, чтобы не видеть, не осязать, не обонять… Не чувствовать.

– Да что с тобой? – резкий запах вернул Криса в реальность. – Крови боишься? Тогда не смотри! – Анна кинула вату с нашатырем в пакет с мусором. Коробка с крестом уже стоял на столе. Белое и красное. Снег и кровь…

– Руку давай, – ранку защипало от антисептика. Бинт туго обхватил порезанный палец. – Вот и все. Отдыхай, страдалец. Я доделаю.

Крис смотрел, как девушка двигается по кухне. Бледность еще не прошла, худоба указывала на серьезную болезнь. И ему стало стыдно:

– Сядь! Едва ходишь. Тебе нельзя напрягаться.

Анна отложила тряпку:

– Ты точно в обморок не упадешь? А то мне страшно что-то…

– Не упаду.

Но убираться перестала. Открыла холодильник и долго смотрела на полки.

– Что-то конкретное ищешь?

– Инспектирую! – она достала сок и глотнула прямо из пачки.

– Стаканы же есть чистые! – возмутился Крис и осекся.

Анна изменилась. Ребра все так же грозились прорвать не только кожу, но и тонкую футболку, но двигалась девушка неожиданно легко. Она наконец-то расчесала волосы, и бусинка на заколке покачивалась туда-сюда в такт движению. А еще… теперь Анна казалась гораздо моложе. Крис не поверил ректору, когда тот назвал возраст сновидицы – двадцать пять лет. Но теперь она выглядела именно так. Двадцать пять лет. Ни больше, ни меньше.

Струйка сока побежала от уголка губ по щеке, спустилась ниже. Крис непроизвольно облизнулся – почему-то захотелось пить. Да так сильно, что во рту появился привкус яблочного сока – чуть кисловатый, освежающий…

– Да ну тебя, – Анна поперхнулась, – если такой брезгливый, то там еще пачка есть.

Крис поспешно отвел глаза:

– Аппетит перебьешь. Скоро ужинать.

– Не перебью. А сок сейчас – самое то. Сахар из него хорошо усваивается… А что на ужин?

– Э… я еще не думал. Что-нибудь легкое. Ты давно не ела, плохо станет.

– Понятно, – Анна снова открыла холодильник. – Особо не волнуйся насчет меню, мне и печенье с чаем пойдет, а вот тебе что-то посущественнее надо. И не суп из пакетиков.

– Не стоит обо мне беспокоиться. Тебе нужно отдыхать. Я сам все сделаю.

Вместо ответа Анна взяла его за руку и потянула в коридор. От прикосновения кинуло в жар, но хруст стекла под ногами подействовал отрезвляюще.

И все же Крис вцепился в ладонь – Анна вела в коридор, туда, где царила тьма, и звук лопнувшей лампочки еще стоял в ушах.

– Темноты боишься?

Крис тут же отпрянул.

– Нет. С чего ты взяла?

Получил в ответ насмешливый взгляд и отвернулся.

– Смотри! – Анна протянула руку к выключателю. От света стало больно глазам.

Зеркало занимало половину стены, от пола до потолка. Из его глубины смотрели двое: девушка и семинарист. Крис принялся лихорадочно развязывать завязки передника, слишком уж нелеп он выглядел в паре со строгой одеждой: яркие мелкие цветочки и рюшечки. Везде, даже вокруг карманов.

– Да брось ты, я и не такое видела. Ты на другое смотри. Ничего не замечаешь?

Крис старательно вглядывался в лица. Свое изучил до мелочей, а вот Анино… Взгляд непроизвольно скользнул ниже, к пятну от сока. На стыке кожи и ткани.

– Ты можешь одеть что-нибудь другое?

– А что, смущаю? – Анна хихикнула. – Но вообще, я не об этом говорила. Ты на себя посмотри! Ведь ничем от меня не отличаешься, такая же немощь бледная. А все туда же: «я сам, я сам»!

– Пост благотворно действует на верующего, укрепляет и дух, и тело. Но ты не постилась. Ты – голодала.

– Ай, тебя слушать… – Анна вернулась в кухню.

Крис не пошел следом – света в холле хватало. И вони почти не ощущалось. Он огляделся: гнилые куски исчезли, как и пустые упаковки от фаст-фуда.

– Она здесь прибиралась?

Отражение шевельнулось. Крис поглядел на себя в зеркало и снова повязал фартук:

– За что Ты наказываешь меня? Или это всего лишь испытание? Не много ли, Господи?

Ответа он не дождался и отправился в кухню. Молитвы молитвами, но ректор ясно дал понять, что от этой головной боли никуда не деться.