Смерть
Шрифт:
Поздоровавшись с ребятами и Вегой, озадачился: привести ребенка на поле боя — еще одно мое упущение… Не привык я думать еще о ком-то, кроме себя. Даже «кошка» — и та лучше справилась!
Отдав нежити последние приказы, отправился спать.
Решающая битва будет через три часа.
Ретт собирался на войну. Ему нужно было отомстить за потерю близких и узнать, что случилось с сестрой. Если она жива — выяснить, где находится, затем отправиться на помощь. Но когда они прилетели на поле боя, жаждая действий, Кощей просто отправился спать!
Не понимал
Когда Игрис подала сигнал о своём местонахождении, она знала, что Кощей получил весточку. Внутри что-то расслабилось. Сердце чувствовало: он сделает всё, чтобы её вытащить. Если кто и справится с невозможным, то только её возлюбленный.
Долго ждать не пришлось, спустя день уже начали происходить события, взбудоражившие город. Издалека доносился шум: взрывы, звуки боевых столкновений. Во дворце за ней по-прежнему присматривала охрана. Тут же неотлучно находился назойливый «жених» из клана огня. Ограничения в перемещениях не допускали никаких вольностей: просто пойти и узнать, что происходит, было не во власти Игрис. Но и так было понятно, что это не рядовые случаи.
Все засуетились, забегали. Численность охранников заметно увеличилась, они смотрели на неё уже не равнодушно, а с каким-то настороженным страхом и затаенным уважением, иногда проскальзывала и ненависть. Всё это было в глубине глаз, а не напоказ, но заставляло молодую девушку быть настороже, а также порождало в ней чувство надежды на жизнь и спасение из плена.
Люди вокруг резко изменили отношение к ней. Будто она из просто похищенной девушки превратилась в опасную змею. Игрис, конечно, понимала, что это связано, скорее всего, с Кощеем, но не отказалась бы узнать подробности. Любопытство — одна из основных присущих ей черт.
Она была слишком молода для всего этого насилия, для бойни, что произошла в родной деревне. Да и можно ли быть готовым к этому? Только встретила свою любовь и собиралась замуж, а вон как вышло…
Лишение свободы и магии очень подкосило её настроение и физические силы, иной раз казалось, что она больна. Никогда ранее не приходилось задумываться, как сильно магия влияет на ее тело и здоровье. Одно радовало и поддерживало её дух: Игрис не ошиблась с выбором мужчины. Он должен ее спасти! Или отомстить за нее, её устроят оба варианта. Хотя жить хотелось больше.
Глава клана и города Огня понимал, чего хотел добиться противник: некромант мастерски изматывал магов города. Как дирижер, искусно манипулируя вражескими магами и подконтрольной нежитью, делал так, чтобы сохранялся некий баланс. Людям казалось, что ещё чуть-чуть — и они возьмут верх, но лишь истощали свои силы в надежде на окончание боя и долгожданный отдых. Нежити было ровно столько, чтобы все бойцы были заняты, но не с избытком, чтобы начинать паниковать или смириться с поражением.
Только люди ещё не понимали, что это ложное спокойствие: их силы потихоньку утекают, а вот немёртвые всё так же бодры. Подстраиваясь под человеческую армию, некромант тоже слегка уменьшал напор армады нежити. Люди же думали, что это — результат их действий. Замена местами причины и следствия: деревья качаются — ветер дует.
Правитель понимал, к чему всё движется, и ничего не мог с этим поделать. У него был выбор, как поступить. Но не настолько богатый выбор, который мог позволить удерживать контроль, а только узкий коридор для маневра, оставленный неумолимым врагом. Выбор без выбора, бег от безысходности. И маг огня готов был следовать этой линии вопреки всему, надеясь избежать тисков смерти.
Сон мой продлился в два раза больше, чем я рассчитывал. Но по итогу я проснулся отдохнувшим и собранным. Голова работала, как идеальный механизм. Первым делом — Вега, нужно было отправить ребёнка с поля боя. Хорош я буду, если спасу девушку, позволив при этом племяннице возлюбленной пострадать.
Уговорить девочку было несложно, ей понравился полет на вивернах. Так и поступили, откомандировал с ней отряд сопровождения из нежити. Все живые горели желанием идти в бой, и, как ни крути, было слегка не до ребёнка. В случае нашей гибели Нейролич должен был позаботиться о будущем ребёнка и найти ей новую семью. Посадив Вегу на виверну с нежитью-нянькой и кошкой, вздохнул легче, закрыв этот вопрос. В воздухе верхом на драконе девочка будет в большей безопасности. Мне же пора заняться войной.
Настало время решающего сражения.
Внутри города свежая зомби-нежить и прочая нечисть по-прежнему на глазах защитников изматывала армию живых, которая знатно поредела и потеряла в силе. Все давно уже поняли, чего добивался Некромант, но свернуть с этого пути было невозможно. Это как остаться без пресной питьевой воды и в отчаянии пытаться пить морскую, соленую. Ты знаешь, что это не спасёт тебя, не облегчит твоей участи, а продлит агонию, но воспаленному сознанию не объяснить — оно требует утолить жажду, а глаза видят воду. Я хорошо выспался и решил немного поиграть с остатками сил, которых ещё насчитывалось около пятидесяти тысяч. Почти все военные маги выжили, и с ними маги города. Сильны, ничего не скажешь. Достойные бойцы, что защищают родной город — или уже только свои жизни, что не умаляет их достоинств и моего уважения к ним как к коллегам по военному ремеслу, пусть я и не помню своей службы, только редкие кусочки.
Расставив все фигуры по местам, я дал приказ усилить напор нежити, поднятой из местных жителей, а затем прекратить реанимирование мертвых. Живые должны поверить в приближающуюся победу.
Обороняющиеся сразу заметили мои манипуляции. Сначала натиск усилился, а затем армия нежити начала уменьшаться, что со стороны выглядело, как последняя попытка победить, а затем стало похоже на агонию проигравшего. Людей это вдохновило и подарило надежду, что этот бой закончится в их пользу и они останутся живы. Живые сразу усилили напор и стали уничтожать мёртвых с еще большим энтузиазмом. Вскоре всё было кончено и неупокоенных мёртвых в городе почти не осталось, по крайней мере, на виду. Люди вздохнули с облегчением: неужели получилось, они победили? Наступила тишина, только она почему-то не радовала. Чего-то не хватало, и это тревожило.