Смертельная схватка
Шрифт:
— Даже если бы я разрешила ей уехать из Ирландии, ты забываешь, что в Вене тайна Иви раскрылась. Неужели ты веришь в то, что Вирад позовут в академию нечистокровную?
Сеймоур умолк. Он был ошеломлен. Эта мысль ни разу не приходила ему в голову. После похищения Иви и всех волнений, связанных с ее освобождением, оборотень совершенно позабыл, что тайна его сестры перестала быть тайной. Да, теперь всем известно, что Лицана обманули другие кланы, выдав Иви за чистокровную наследницу. И хотя волна негодования уже давно улеглась, Тара была права: глупо ожидать, что Иви снова пригласят в академию. Этой осенью Мэрвин будет единственным представителем клана Лицана, который поедет в Лондон, чтобы вместе с другими наследниками научиться особым магическим способностям Вирад. Иви знала это. Должно быть, она поняла это еще несколько месяцев назад. Сеймоур начинал догадываться, как сильно его сестру мучила мысль о том, что она не сможет снова увидеться со своими друзьями. Как хорошо ей удавалось скрывать от него свою боль! Сеймоур не мог понять, почему Иви не хотела делиться с ним переживаниями, и чувствовал себя обиженным.
Внезапно оборотню стало ясно, что ему тоже не суждено больше встретиться с другими наследниками. Неожиданно Сеймоур почувствовал, что его наполняет гнетущее чувство утраты, глухой пустоты и глубокой скорби. Да, ему тоже будет не хватать юных вампиров, к которым он так привязался за годы существования академии: умной и любознательной Алисы из гамбургского клана Фамалия, когда-то пухлого и неуклюжего, а теперь симпатичного и ловкого вампира Лучиано де Носферас из Рима и, как ни странно, даже заносчивого красавца Франца Леопольда де Дракас из Вены, который во время пребывания наследников в Ирландии вскружил голову Иви, а затем отверг ее. Тогда Сеймоур был в таком бешенстве, что запросто мог бы разорвать его в клочья, но, увидев, как решительно и мужественно Дракас бросился на спасение Иви, когда ее похитил Дракула, оборотень простил венцу старые обиды.
Перед мысленным взором Сеймоура промелькнуло дерзкое лицо Таммо де Фамалия, самого юного из друзей, а затем физиономии вечно перепачканных Пирас и остальных наследников. Оборотень скучал по вампирам и хорошо понимал, что чувствует Иви, — возможно, даже лучше, чем она могла себе представить. Почему же она не хотела, чтобы Сеймоур ее утешил? Почему отослала его прочь? Его сестра изменилась. Раньше она всегда искала у него поддержки и совета. А теперь...Что могло произойти?
Сеймоур почувствовал на себе сочувственный взгляд Тары. Он понял, что мать следила за каждой его мыслью. Он вздохнул. Ему больше нечего было добавить.
— Где Иви? Вы уже закончили укреплять ее силы?
Тара сделала вид, что не заметила горечь и насмешку в голосе Сеймоура. Она кивнула.
— Да, больше я ничего не могу сделать для ее безопасности. Теперь Иви должна сама проявить мудрость и поступать рассудительно.
— Где она? — повторил вопрос оборотень.
— Ты найдешь ее в Данлюсе. Она отправилась туда вчера.
Сеймоур поднялся.
— Не думаю, что смогу догнать ее в дороге, — сказал он с кривой ухмылкой. — Полагаю, Иви отправилась туда не в человеческом обличье.
Тара покачала головой.
— Она полетела в Данлюс в сопровождении моего ястреба.
Сеймоур снова почувствовал укол ревности. Это он должен был находиться рядом с Иви и следить за тем, чтобы она в целости и безопасности добралась до северной части острова, где среди горных утесов возвышалось убежище клана Лицана — замок Данлюс.
— Желаю тебе удачи, сын мой.
Сеймоур еще раз обернулся.
— Ты не пойдешь со мной?
Друидка покачала головой.
— Мое место здесь, а не в замке вампиров. Мы, друиды, всегда предпочитали уединение.
— Где же тогда мое место? — пробормотал Сеймоур.
— Однажды ты найдешь его. Нужно лишь подождать, — тихо ответила мать.
В ее голосе было столько грусти, что по спине Сеймоура пробежал холодок. Тара снова почувствовала что-то, скрывающееся за завесой будущего, но оборотень не отважился спросить ее об этом. На этот раз ему не хотелось знать, что за мрачные предчувствия наполняли душу могущественной друидки.
НОВАЯ ТЕНЬ
Иви, скрестив ноги, сидела на плоском камне. Волосы вампирши серебрились в окутывавшем ее лунном свете. Вокруг не было слышно ни звука. Даже ночной ветер утих. Внизу во все стороны простиралось болото. Повернувшись на запад, можно было увидеть морское побережье, где полоса мокрой коричневатой травы переходила в острые скалистые утесы, о которые день за днем в неизменном ритме бились волны, подмывали их и рассекали на части, все глубже врезаясь в сушу. С другой стороны раскинулась широкая долина, за которой с запада на восток тянулась горная цепь, постепенно растворявшаяся в ночном небе.
Иви была одна. Даже назойливые мысли Сеймоура утихли и на какое-то время оставили ее в покое. Возможно, он спал. Иви знала, что вечером ее брат хорошо поохотился и теперь чувствовал себя сытым и уставшим. Его разум отдыхал, устроив небольшую передышку в упорных попытках мысленно достучаться до сестры.
Да, сейчас она была абсолютно одна. Наконец-то. Иви с облегчением сложила руки на коленях, вытянув ладони навстречу лунному свету. Она закрыла глаза. Дыхание вампирши остановилось. Выпрямив спину, Иви неподвижно сидела на камне. Но ее разум был как никогда ясным. Иви попыталась не управлять своими мыслями. Она постаралась отодвинуть все свои размышления и выводы, следовавшие из ее опыта, в сторону и полностью отстраниться от них.
Но насколько легко Иви было привести в состояние покоя свое тело, настолько тяжело ей было проделать то же самое со своими мыслями, не впадая при этом в глубокий сон. Это был своего рода транс, погружаться в который вампирша научилась еще много лет назад.
Иви ждала. Сидела, открыв свой разум, и ждала. Она не знала, чего именно, но была уверена, что что-то должно произойти.
И это снова повторилось. Волна ненависти окутала вампиршу, заставив ее задрожать всем телом. Затем Иви почувствовала такую алчность, с какой ей еще не приходилось сталкиваться. Она ощутила нарастающее возбуждение и краткий миг триумфа от того, что жертва наконец-то оказалась в западне. Вампирша почти почувствовала на языке вкус чужой крови, принадлежавшей кому-то, кого она не знала.
Иви вздрогнула. Она собрала все свои силы и закрыла ворота своего разума. Чужие чувства, бушевавшие в ней, постепенно утихли.
Хорошо. Следовательно, сосредоточившись и приложив усилия, она могла защититься от них. Означало ли это, что ей теперь придется все время быть начеку?
Иви подавила горестный вздох. Как ей теперь отпускать свои мысли на дальние расстояния, если она вынуждена постоянно окружать свой разум прочной стеной?
Вампирша невольно вспомнила Поенари и Дракулу. Отец вампиров много дней подряд сковывал ее разум и волю, подчиняя ее себе силой мысли. Иви боролась с его давлением и — по ее собственному мнению — сумела предотвратить самое страшное, однако ей все же не удалось вырваться из тисков Дракулы без посторонней помощи. Только благодаря распятию, святой воде и просфоре Алиса, Лучиано и Франц Леопольд смогли освободить подругу из мысленных оков могучего вампира. Однако с тех пор что-то в Иви изменилось.