Смертельный мир
Шрифт:
– А, может, и не надо никаких бойниц…
Гребцы старались, и хотя оба плота горных плыли слегка дергано, остров приближался неумолимо.
– Только бы опять рыбы не появи… – ощутимый толчок в днище плота прервал фразу.
Закачался и второй плот, атакованный рыбиной. Фрол, схватился, было, за копье, но вовремя сообразил, что эффективно орудовать им можно было только стоя, а это означало попасть под прицельную стрельбу арбалетчиков. Оставалось, как можно быстрее причалить и высадиться на берег, который был уже совсем близко. Фрол дождался, когда очередная стрела ударится в стенку, и с криком: «Давай!» вскочил
Он не стал торопиться с выстрелом, как это сделали почти все пловцы-арбалетчики, но когда нажимал на спусковой крючок, держа в прицеле высунувшегося из-за прикрытия князя, плот вновь испытал на себе подводный удар. Стрела улетела вверх и в сторону, а потерявший равновесие Фрол, грохнулся на мокрые бревна. И услышал по соседству вскрик, – княжеская стрела, нашедшая еще одну щель, побила затылок гребцу по левому борту. Он стал заваливаться на бок и полностью ушел бы под воду, если бы не удерживающая ногу петля. Тем временем гребец по правому борту, глядя только перед собой, продолжал, что есть силы грести, из-за чего плот начало разворачивать.
– В другую сторону греби, дурень! – крикнул Фрол.
Но было поздно – плот развернуло под углом девяносто градусов, и находящиеся на нем люди оказались перед защитниками острова, как на ладони. Как ни странно, но от расстрела в упор их спасла рыбина, схватившая погибшего гребца, наполовину свесившегося в воду. Нога его оставалась привязанной к бревну, рыбина, тащившая гребца в глубину сильно накренила плот, и выпущенные с берега стрелы застучали по бревнам, приподнявшегося противоположного борта.
Фрол, Клюгк и еще один боец заскользили по мокрым бревнам и ухнули в воду. Царевич погрузился в нее с головой, сразу открыл глаза, увидел прямо перед собой огромный рыбий глаз и машинально ткнул в него разряженным арбалетом. Рыбина дернула головой и, сорвав-таки с плота мертвого бойца, рванулась куда-то в сторону, едва не задев Фрола мощным хвостом. Он вынырнул, схватился за раскачивающийся плот и крикнул барахтающемуся рядом бойцу:
– К берегу! Плыви к берегу!
Тот ошалело завертел головой и вместо того, чтобы поплыть к острову, до которого оставалось рукой подать, поплыл в сторону берега королевства.
– Держись! – чья-то рука схватила Фрола за шиворот и потянула вверх. Он забултыхал ногами и вмиг оказался на плоту. Как оказалось, очень вовремя – высунувшаяся на поверхность рыбья пасть захлопнулась, проглотив вместо царевича всего лишь порцию воздуха.
– Наполовину в расчете, – сказал Клюгк, так вовремя затащивший Фрола на плот и, тем самым, спасший ему жизнь. – Ты только голову не поднимай, подстрелят.
Словно в подтверждение его слов, с другого края плота послышался вскрик, а затем всплеск упавшего в воду тела. К счастью, плот стало разворачивать в обратную сторону, и бревенчатая стена вновь закрыла от стрел бывшего и настоящего капитанов. Заряжая арбалет, Фрол отыскал взглядом плывущего бойца и увидел то, чего опасался – в его сторону вдруг пошла волна, возник бурун, и еще одним человеком в мире за стеной стало меньше.
– Что там, на втором плоту? – спросил Фрол.
– Сейчас к берегу пристанут…
– Давай-ка, им поможем. На счет «раз-два». Ты готов?
– Готов, – ответил Клюгк.
– Раз – два!
Они одновременно вскочили, одновременно
– Черт! – выругался Фрол, спрятавшийся за стеной и по новой заряжая арбалет. – Зачем в одного-то стреляли?!
– Так ты почетче команды отдавай! – резонно заметил Клюгк.
Они не видели, что творится на втором плоту, но, судя по доносившимся крикам, барон Ступак готовился к высадке.
– Теперь стреляем: ты – по левому, я – по правому! – обозначил предполагаемые цели Фрол. – Раз – два!
Но когда они, изготовившиеся к стрельбе, поднялись из-за стены, цель оказалась только одна – княжеский арбалетчик, только что выпустивший стрелу по прыгающим с плота на берег острова горным бойцам.
– Я! – нашелся Клюгк и опередил Фрола с выстрелом.
Он был точен. Но стрела островитянина тоже нашла свою цель, – барон Ступак, впервые ступивший на землю Княжьего острова, тут же и зарылся в нее окровавленным лицом. Фрол дождался, когда из-за опрокинутого стола высунется очередной княжеский боец и, уже нажимая на спусковой крючок, узнал в нем самого князя Кривеца. Который не придумал ничего лучшего, как прикрыться от летевшей в лицо стрелы арбалетом. Испорченный арбалет отлетел в сторону, а Кривец, зарычав и выхватив шпагу, выбежал из-за укрытия на открытый берег.
– Побереги стрелу! – крикнул Фрол приготовившемуся выстрелить Клюгку. Перемахнув через стенку, он коротко разбежался и перепрыгнул на остров.
Кривец ринулся на него, решив воспользоваться моментом, пока споткнувшийся Фрол не успел обрести равновесие. Царевич, сгруппировавшись, откатился в сторону, сумев кольнуть князя острием шпаги под кольчужный килт в правое колено. Теперь уже Кривец не удержался на ногах, но шпагу не уронил и, вскочив, отбил первый удар оказавшегося тут как тут Фрола. Следующий выпад царевича был более ловким, князь схватился за раненое плечо и тут же получил укол в другое плечо, а затем и удар прикладом арбалета по затылку от подскочившего сзади Клюгка.
Виконт Цинизм держался из последних сил. Обхватив руками и ногами два бревна, лежал сверху и удерживал их, чтобы не разъехались. Иначе – неминуемая смерть в рыбьей пасти, которая успела найти всех остальных, кто был вместе с ним на рассыпавшемся плоту.
Но почему? Почему рыбы напали на плоты почти сразу вместо того, чтобы сначала наброситься на живца-приманку, которым был маркиз Сизый, опущенный на крюке в воду? Этот вопрос волновал Цинизма даже больше, чем судьба второго плота и находившихся на нем людей.
Он оглянулся на берег и понял, в чем дело. Журавль не был опущен в воду, пустой крюк раскачивался над землей. Царицу Векру удерживали за руки два бойца маркиза, а Сизый, что-то выкрикивая, методично избивал свою правительницу, нанося удары по лицу, в грудь, живот. Измена! В которой виноват был сам Цинизм, оставивший в окружении царицы не тех людей.
Виконт всегда недолюбливал маркиза Сизого, и тот тоже не особо старался скрывать к нему неприязнь. Не прошло и часа, как Цинизм своей рукой отхлестал Сизого шпагой и лично проследил, как предателя-маркиза привязывают к крюку, чтобы опустить на корм рыбам. К несчастью на берегу осталось больше предателей, чем людей, верных царице.