Смертельный танец
Шрифт:
7
Я ждала, что Ричард поедет в город, в какие-нибудь склады в трущобах. А вместо этого он направился в округ Джефферсон. Мы ехали по старому хайвею № 21 мимо пологих холмов, посеребренных луной. Было самое начало мая.
Лес подступал к обочинам. Иногда мелькал одинокий дом, но почти все время мы ехали одни в темноте, будто дорога тянулась вечно и на нее никогда не ступала нога человека.
– Какой у нас план? – спросила я.
Ричард бросил взгляд на меня и снова стал смотреть на дорогу.
– План?
– Ага, план. Если Райна там, то она не одна и ей не захочется, чтобы ты забирал Стивена.
– Райна – самка-альфа, она лупа. Мне нельзя с ней драться.
– Почему?
– Самец-альфа становится Ульфриком, царем волков, убив прежнего вожака, но лупу выбирает, победитель.
– Значит, Райне не надо биться за свое место?
– Чтобы быть лупой – нет, но чтобы быть доминирующей самкой стаи, надо.
– Ты мне когда-то сказал, что стая считает меня доминантом. В чем разница между доминантом и самкой-альфа? Я в том смысле, что могла бы я стать альфой?
– Альфа – это что-то вроде эквивалента Мастера у вампиров.
– А что такое доминант?
– Любой не из стаи, не из ликои, заслуживший наше уважение. Жан-Клод доминант, и выше ему не подняться, если он не станет членом стаи.
– Значит, ты – альфа, но не вожак стаи.
– У нас альф с полдюжины, самцов и самок. Я был вторым после Маркуса, его Фреки.
– Фреки – так звали одного из волков Одина. Почему название для второго в стае выбрали из мифологии?
– Стая очень стара, Анита. Мы называем себя ликои. Вторых может быть два – Фреки и Гери.
– Почему вдруг уроки истории и новый лексикон?
– Чужакам мы это не рассказываем. Но я хочу, чтобы ты знала, кто мы и что мы.
– Ликои – слово греческое?
Он улыбнулся:
– А ты знаешь, откуда оно пошло?
– Нет.
– Ликаон, царь Аркадии, был вервольфом. Ликоями мы назвали себя в его честь.
– А если ты больше не Фреки, то кто ты?
– Фенрир, бросивший вызов.
– Волк-великан, убивающий Одина в Рагнареке.
– Ты меня удивляешь. Мало кто об этом знает.
– Два семестра сравнительного религиоведения, – сказала я. – Женщина может стать Ульфриком?
– Да, но это редко бывает.
– Почему?
– Надо победить в битве чисто физической. Никакая сверхъестественная сила не спасет твое лицо от вдавливания в землю.
Я хотела поспорить, но не стала. Он был прав. Не потому, что я – женского пола. Маленьким людям тоже случается бить кому-нибудь морду. Но размер и вес имеют значение, если оба противника одинаково умелые.
– А почему самки-альфа не должны драться за место наверху?
– Потому что Ульфрик и его лупа – брачная пара, Анита. Он не захочет выбирать женщину, с которой физически не сладит.
Я поглядела на Ричарда:
– Постой-ка, ты следующий по иерархии за вожаком стаи. Если ты наследуешь Маркусу, ты должен будешь спать со своей лупой?
– Технически говоря, да.
– Технически?
– Я просто ее не выберу. Не собираюсь спать с кем попало, лишь бы стая была довольна.
– Приятно слышать, – сказала я, – но не рискуешь ли ты тогда своим положением в стае?
Он вздохнул – глубоко, слышно.
– Меня многие в стае поддерживают, но некоторым мешают мои моральные правила. Они считают, что я должен выбрать себе подругу.
– А ты этого не делаешь... из-за меня?
Он поглядел на меня:
– В основном, Анита. Это вещь нe разовая. Пара-альфа сочетается на всю жизнь, это как брак. И в жизни они, как правило, тоже женаты, не только в стае.
– Теперь понимаю, почему вожак стаи должен выбрать подругу.
– Я свою подругу выбрал.
– Но я же не вервольф.
– Нет, но стая считает тебя доминантом.
– Только потому что я нескольких из них убила.
– Да, это на них обычно производит впечатление.
Ричард сбросил скорость. С левой стороны дороги стояла полоска сосен, слишком, правильная и густая, чтобы быть естественной. В ее середине от шоссе отходила гравийная дорога, и Ричард туда свернул.
Дорожка привела к небольшой стоянке, тоже со щебеночным покрытием, и там было полно машин, не меньше дюжины. Ричард дернул ручной тормоз и вылетел из машины раньше, чем я успела расстегнуть ремень. Мне пришлось побежать, чтобы догнать его, как раз когда он дернул на себя дверь сарая. За дверью висела толстая материя, не портьера, скорее барьер. Ричард отбросил ее в сторону, и из двери хлынул свет, Ричард вошел, я за ним следом.
Светильники были повсюду, они свисали с балок, как огромные уродливые плоды. Внутри стояли человек двадцать. Две камеры были направлены на декорацию – две стены и двуспальная кровать. Два оператора ждали. Возле входа стоял длинный стол, заставленный пакетами с едой и остывшей пиццей, и около него с дюжину собралось народу. На нас они только глянули. Несколько присутствовавших быстро отвернулись и подались назад. Ликантропы же смотрели неподвижно и пристально. Я вдруг поняла, что чувствует антилопа вблизи львиной стаи.
Не меньше двух третей здесь – оборотни. Наверное, не все они вервольфы. Животное я на взгляд определять не умею, но оборотня отличаю. Энергия их горела в воздухе, как намек на молнию. И хоть со мной был “узи”, все было не так как надо. Я вдруг разозлилась на Ричарда. Мы не должны были приезжать одни. Беспечность слишком дурацкая, чтобы сказать словами.
От группы отделилась женщина. На плече у нее было что-то вроде косметички, только промышленных масштабов. Темные волосы были сбриты почти до кожи, открывая чистое симпатичное лицо без всяких следов косметики.