Смерти вопреки
Шрифт:
– Молорик, Орк. И воюешь дай боже каждому, и новые РПО сварганил… Красава! Поди на медаль наработал? А, боец? – улыбнулся сухими губами Истребитель и сморщился от рези вокруг рта.
– Я не против медальки. Завсегда пожалуйста.
– Уйдем поверху, – подытожил Корсар, – по тому ходу, где эти гаврики пролезли. Там, видать, служебные подсобки и выход на крышу, под свод Укрытия. Разберемся. Я квад вперед отправлю. Путь проверить. Чтобы сюрпризов больше не встретить. Да и не думаю, что сектантов куча там бродит. Положили их прилично. Если офицера с «двойкой» завалили, значит совсем худо в их конторе. Поди, где-то «единица» остался, лазит. Может, Око сторожит, и нос не высунет уже. Короче, разведка, за нас не беспокойся. Полюбасу свалим!
– Отлично, Корсар! Так держать, – Никита повернулся к Роману, мимикой спросил, как дела. Получив утвердительный кивок, снова повернулся к товарищам. – Ну что, друзья, не поминайте лихом. Когда-нибудь увидимся еще. Живыми и здоровыми. А теперь прощайте, братцы! И берегите себя. Вы хорошие парни. И я горжусь, что воевал здесь плечом к плечу с вами.
Он поднял руку, сжал кулак, жестом сопровождая сказанное, и присоединился к собравшимся возле разрисованной когда-то Мешковым стены товарищам. Присел на корточки, поправил на спине «вал», любезно доставленный вместе с остальной его снарягой Орком, надел шлем, застегнул лямку на подбородке и тронул плечо ученого. Тот мотнул головой и кивнул Кэпу, стоящему поодаль с кнопочным пультом. По команде Корсара все провожающие отошли в дальний угол, за стекло аквариумной лаборатории. Сталкеры смотрели на горстку разведчиков, провожая их в дальний и, вероятно, небезопасный путь. Угрюмые белые лица, красные глаза, дрожащие губы. Прощальные грустные взгляды. Такими сталкеры запомнились Никите.
Затем раздался шум набиравшей силу турбины, гул увеличился, треск в энергошкафу участился. Огромная труба установки с прикрепленной на ней спутниковой тарелкой дернулась, скрипя шарнирами и шипя пневмоприводом, повернулась к спецназовцам и уткнулась в их сторону. Леденящий душу и слух тончайший писк заполонил Бункер, переходя в иные, не воспринимаемые человеческим ухом частоты. Под сводом помещения и за стеной с встроенным в нее генератором раздался монотонный грохот, и Никита сжал руку Орка. Тот другой рукой схватил плечо Холода, который, в свою очередь, обхватил кисть Анжелы. Разведчики сдвинулись, сжались, прильнув друг к другу. Роман нажал дистанционный пульт в виде сотового телефона, откинул его к станине изделия и закрыл лицо ладонями.
Сначала тревожные лица сталкеров поплыли, потом их силуэты стали расползаться, картинка смазалась и… Большая голубая сфера поглотила девять человек, вобрав их внутрь себя. Оторвалась от пола, разнося в стороны электротоки, пыль, мелкий мусор. Огромный полупрозрачный светящийся шар завис на мгновение в метре от стены, заискрил, замигал. Красиво и волшебно, даже Кэп охнул от восторга и удивления, впечатавшись спиной в серверный шкаф с пультом в руках и извивающимся к установке проводом.
Невиданная доселе обитателями Зоны субстанция налилась фиолетовым цветом, застыла на миг и, лопнув, исчезла. Вместе с находящимися в ней людьми.
В Бункере сильно запахло озоном вперемешку с паленой проводкой, сквозняк пропал, а вместе с тем затихли все звуки. Наступила гробовая тишина, остановилось время, и стук нескольких сердец стал не таким частым. И только спустя минуты послышались облегченный выдох и хриплый прокуренный голос Зубоскала:
– Доброго полета вам, братва. Береги вас Зона!
Эпилог
Голубоватая в белесых переливах воздушная аура выплюнула людей прямо на асфальт шоссе. Любоваться теплыми лучами яркого солнышка и синим-синим небосводом им пока было некогда: все потирали ушибленные грубым приземлением конечности, тихо матерились, охали, тряся чугунными головами, утоляя сильную жажду из фляжек, морщась от обильного запаха озона.
Первым очухавшимся оказался Родео. Он вылез из груды тел, корчащихся на старом горячем асфальте, осмотрелся и с восторгом заорал:
– Живы-ы! Ура-а-а! Мы живы-ы!
– Тише ты, громогласный мой, и так башка раскалывается, – проворчал Холод, освобождая голову от шлема и разминая шею, но тоже начал улыбаться и предаваться общей эйфории группы от удачной телепортации. – Ништяк слетали, как маринад из банки.
– Угу, – пробурчал Орк, – и жрать дико хотца.
– Красота-то какая! – воскликнула Анжела, поднимаясь на ноги и разглядывая окрестности.
Кругом, и правда, местность радовала взор. До самого горизонта по обе стороны от дороги тянулось зеленое лесное покрывало, вплотную подходя к шоссе. Местами даже чересчур близко. Легкий свежий ветерок шевелил листвой и травкой. Отдельные пучки травы и кусты аж залезли на липкий, разогретый солнцем асфальт, а обочины вообще утонули в густой темно-зеленой хвое. Сосны, елочки, редкие березки образовали заросли, пытаясь занять обочины трассы. И это им вполне удалось!
Зелень обступившего дорогу леса удивляла насыщенностью, свежестью и приятным хвойным запахом, в отличие от недавних куцых, серых, гнилых пейзажей Зоны. Дышалось легко и свободно.
Трасса, сколько хватало взгляда, плавно петляла между пологими сопками. Горный рельеф напомнил Никите уральские места. Он блаженно потянулся, почти не ощутив боли от недавно сломанного ребра, подмигнул Димону, поправил автомат на спине и встал.
– Неплохо бы, если бы это оказался Урал, – сказал он, любуясь природой, затем, увидев военврача, оттаскивающего на обочину раненного Баллона, спохватился: – Родео, помоги Доку, потом покуришь. И всем принять вправо. Не хватало, чтобы тачкой нас тут снесло на трассе! Орк, поднимай зад свой, живей. Роман, ты чего? Голова? Ну, у меня тоже галюники, глаза выдавливает… внутричерепное, поди. Давай на обочину и глянь КПК. Че там у нас за год такой? Надеюсь, теперь попали куда надо? Не накосячил с Мебиусом этим, как Мешков?
Когда мозги вернулись на место, явь вокруг стала менее привлекательна и более таинственна. Никита, а вслед за ним Холод и Димон вслух начали удивляться некоторым несуразностям и казусам окрестностей.
– Че-то птички не поют. Такая благодать, а ни звука, ни пука.
– Машин на трассе не видать, кроме этой развалюхи.
– Тут что, дорожные службы не робят? Заросло все на фиг, и асфальт старый, как говно мамонта.
– Точно Урал, командир! – сообщил Ден, поправляя СВД на плече. – Гляди, серия на номере «бэхи»: девяносто шесть. О, это ж Ебург! Точняк.
– Вижу, – задумчиво произнес Никита, рассматривая остов «БМВ» с колесами-лепешками, ржавыми бортами и отсутствующими стеклами, – только почему авто торчит тут брошенное, а госзнак не снят? И вообще…
Отряд стал оглядываться, недоуменно вертя головами и толпясь на обочине. Старый автомобиль насквозь зарос кустарником и бурьяном, некоторые ветки лианами обвили каркас машины, теряясь в чаще рядом с шоссе.
– Смотрите, – крикнул Родео, тыча пальцем в облезлый дорожный знак с указанием населенного пункта. – Ща гляну, куда дорога.