Смертники доброй воли
Шрифт:
— …Да нет, ничего такого, о чём стоило бы беспокоиться, — услышал он совсем рядом незнакомый мужской голос. — Ты же знаешь его, скорее враги будут бегать, теряя штаны, чем с ним что-то случится.
— Или кто-то просто очень искусно врёт, — мрачно отозвалась Леда. — На пару с лучшим другом, да, Кит?
— Я всегда был с тобой предельно честным! А если это касалось работы…
— …то в тобой самим определённых пределах, я знаю.
— Ну хватит, Леда. За годы охоты все мы находились в куда большей опасности, чем Рэкс сейчас на войне. Там же почти курорт! А длится она так долго лишь из-за того, что выгрызать кусочки территории приходится не кровопролитными боями, а диверсиями. Если бы Пикор был на нашей
Леда пренебрежительно фыркнула, и Бельфегору показалось, что они оба с Китом уже не в первый раз проводят этот разговор и каждый заранее знает реакцию собеседника. Леде просто нужно было хоть иногда выговариваться — и Кит, похоже, был не против предоставить эту возможность когда угодно.
Однако подслушивать чужой разговор и дальше было уже невежливо, и Бельфегор открыл глаза, обнаруживая, что за время сна успел далеко откинуть голову на спинку стула. Вернув её в исходное положение, он увидел почти прямо перед собой вольготно расположившегося на одном из стульев зеленоглазого рыжеволосого сильвиса возраста Рэкса, в форме особого кроя, никогда прежде не встречавшегося Бельфегору на иных агентах Генштаба, и, ко всему прочему, серебристо-голубого цвета. Поставив локти на колени, а ладонями поддерживая голову, Кит чуть сощурившись рассматривал хорона.
— Рад познакомиться с тобой вживую, Бельфегор. Позволь представиться: начальник службы собственной безопасности ГШР Кит Гасспаров, — поприветствовал его сильвис, протягивая для рукопожатия играющую сухую ладонь. — Тебя было особенно тяжело спрятать от системы. Но когда я не отвечал на вызов!
— Вы же вроде главный безопасник, — не понял Бельфегор. — Что-то в системе вам не подчиняется?
Кит состроил язвительную гримасу, возводя глаза к потолку.
— Разный уровень доступа. После того незабываемого приключения с участием твоего отца и Адамаса наш светлейший президент распорядился создать оповещение для всех его личных врагов — и попутно оказалось, что у него есть несколько очень неплохих программистов, так что моя помощь ему не понадобилась. Так с тех пор они и окопались — ничего удивительного, рядом с Рэксом кто угодно параноиком станет. Я же вставляю им максимально длинные и сучковатые палки в колёса. В общем, не только у вас в организации раздрай.
— А вы откуда об этом знаете? — поднял брови Бельфегор и заслужил в ответ снисходительный взгляд.
— Связи между нашими организациями куда крепче, чем предполагает твой отец… Что ж, вот и время подошло! — Кит встал и подал руку Леде. — Адамас должен прийти в себя с минуты на минуту. Идёмте, я провожу.
— Это что, я всю операцию проспал?! — ужаснулся Бельфегор и глянул на часы — те нахально показывали, что с момента их появления в этой комнате прошло чуть больше трёх часов. Хорон повернулся к улыбающейся Леде: — Что ж вы меня не разбудили?
— Да мы все тут спали, пока Кит не пришёл. Вэлиант выбрал отличное время, чтобы совершать что-то связанное с огромным количеством переживаний… Миа вон до сих пор дрыхнет, — хорони кивнула на стол у соседней стены, на который задрала ноги расположившаяся в кресле сопящая Миа. — Разбуди-ка её, и пошли.
Бельфегор с готовностью встал и, шагнув к креслу, подвинул ту руку девушки, которая в немыслимой позе держала её голову. Миа, успевшая проснуться до того момента, как голова полностью перевесила тело, схватилась за подлокотники, закачалась на кресле и, перепуганная, вскинула глаза на Бельфегора.
— Подъём, принцесса, — хорон указал ей на уже выходящих из комнаты взрослых. — А то самое интересное проспишь.
— А ты самого интересного лишишься, если будешь так со мной обращаться! — тут же рассердилась Миа. — Ещё бы кувшин воды на меня вылил, умник!
— Не нашлось, — сокрушённо вздохнул Бельфегор. Вскочившая с кресла Миа пронзила его испепеляющим взглядом и поторопилась за матерью.
Путь до больничного отделения занял почти десять минут, и, несмотря на спокойное поведение Кита, к концу его Бельфегор был весь на нервах. Леда тоже заметно побледнела — шедшая рядом с ней Миа то и дело касалась её руки и говорила что-то успокоительное и почти неразличимое. Наконец вслед за Китом они трое прошли в светлую просторную палату, посреди которой на кровати неподвижно лежал Адамас, а вокруг собрались остальные плюс незнакомый врач — пожилая кункана со строгим морщинистым лицом, что-то размеренно и настойчиво втолковывающая кивающей ей Салли.
— Вот и вы, — обрадовался Вэлиант и указал на Адамаса. — Несколько минут — и должен прийти в себя. Пока мы можем сделать только предварительные выводы, но операция прошла удачно. Посмотрим, как будет работать.
Бельфегор вместе с Миа и Ледой подошли к спящему хорону поближе и замерли, разглядывая его. Там, где до Брутуса у Адамаса располагались глаза, а позже — лишь наращённая кожа, которую из-под повязки он показывал всего-то один раз, теперь были чёрные матовые импланты — как будто солнечные очки с толстой оправой, но без дужек и перемычки и с очень объёмными непрозрачными стёклами. Если присмотреться, можно было заметить место, где смыкались новые «веки», и Бельфегор осознал, что с нетерпением ждёт того момента, когда Адамас проснётся и установленные ему камеры откроются во всей красе.
— Первое испытание было проведено ещё во время операции, — подала голос Салли, успевшая уже выпроводить кункану-врача. — Да, веки воспринимаются и нервом, и мозгом, по крайней мере на уровне безусловных рефлексов. Осталось выяснить, подчинятся ли они воле… как и сами камеры.
Равномерно пищащий измеритель ритма сердца, подключённый к Адамасу, сменил частоту и тональность, и хорон заворочался. Все учёные немедленно столпились в полушаге от его кровати, отодвигая к самым ногам не участвовавших в операции — но даже оттуда Бельфегор увидел, как веки на новых глазах его друга синхронно расходятся вверх и вниз, уходя за рамку импланта — как в фильмах про андроидов, — и на почти такой же чёрной выпуклой поверхности оказываются линзы видеокамер, по размерам совпадающие с радужкой обычного глаза.
— Смотрится и правда впечатляюще! — первой нарушила тишину восхищённым возгласом Миа, и Адамас часто заморгал.
— Какое странное ощущение, — чуть растягивая слова, признался он. — Чувствовать век я не чувствую, а управлять ими выходит… так и должно быть? И голова — так и должна болеть? То есть раскалываться?
— Скорее всего, это от анестезии, — разъяснил Алан, весь светящийся торжеством — Бельфегор чуть ли не в первый раз в жизни увидел на его лице хоть какие-то эмоции. — Едва подобрали нормальную. Кто ж знал, что у Страховых такие специфические отношения с обезболивающими…
— Чуть прямо так резать не начали! — хрустально рассмеялась Салли, а Вэлиант взволнованно спросил:
— Так ты видишь что-нибудь, Адамас?..
— Всё вижу, — улыбнулся тот. — Фокусировки ноль. Изображение прыгает. Но, бывало, при мигрени и с обычным зрением такое случалось.
— Вот поэтому ты тут минимум на неделю. А цвет, качество?
— Не могу пожаловаться, — губы Адамаса сами собой расплывались в широкой улыбке.
— Отлично на первый раз, — Вэлиант, решительно отодвинув от изголовья кровати Алана, повернул голову хорона набок, чтобы продемонстрировать собравшимся чёрную пластину над ухом на выбритой коже. — Это хранилище аккумулятора правой камеры, вот, слева, то же самое. Зум настроен на твои отпечатки пальцев, но пока оставим его, остальное ещё отрегулировать надо. Чип, конечно, мы убрали, они вместе там не уживаются. Можем вживить основной в левую руку, если надо.