Смешные рассказы о нас с вами
Шрифт:
Внимание, следим за Оксаниными руками!
Как-то раз я в ультимативной форме потребовала себя выгулять, ибо сколько можно. Вокруг только одна работа, работа и еще раз работа. В перерывах – борщ, чьи-то носки стоят под стулом, как оловянные солдаты, оценки в детском дневнике тянут ручки. И главное – очередной кот в очередной раз промазал мимо лотка, прямо в душу.
Время сжалось в одну точку, а ведь я еще так молода и прекрасна, плюс на горизонте маячила премия. Ибо гулять без цели – очень грустно и мне, и тебе, и ему, а вот гулять с полными
Однако навязчивая реклама по телевизору и контекстная в экране монитора шептала соблазнительное.
– Оксана, ты помнишь себя триста лет тому назад? Стройности твоей завидовала бамбуковая роща Сагано, что произрастает на западной окраине города Киото в парке Арашияма, неподалеку от дзен-буддистского храма Тэнрю-дзи. По степени тонкости, звонкости и прозрачности ты конкурировала со снежинкой, падающей на ладонь пятилетнего малыша, ну или с зарплатой бюджетника.
Но то было раньше.
Сейчас же… Вот тебе волшебное средство, которое соберет всю оставшуюся базовую красоту в могучую кучку и поднимет твою самооценку до былых высот. Даже прилавочные бабушки вновь будут называть тебя женщиной с низкой социальной ответственностью, только уже с припуском на винтаж.
Корректирующее белье – наш тебе ответ. Быстро собирайся и айда его покупать!
И я поехала на зов.
Одну меня в ночь не пустили: мой муж за меня же боится темноты, а за себя – чужих мужчин. У нас в стране страшный дефицит окольцованных женщин после сорока, разбирают вмиг, только выйди за порог.
Цель поездки осталась для него загадкой, я подумала – а пусть сюрприз будет.
Буквально на первом круге по торговому центру муж Женя стал сдавать. Вообще, аттракцион «сходи с благоверным в магазин, купи себе шмотку» я не практикую совсем. Зачем мне оруженосец, который ноет и сопит в затылок «Ну ма-а-ам», гундит после ста метров ходьбы, что у него вспухла мозолька, бежит смотреть ножички и совершенно не способен сказать, что же на мне сидит лучше, потому что выучил главную супружескую мантру «я люблю тебя любую».
Короче, всеми силами мешает тратить непосильно нажитое. Один раз взяла его на распродажу – все прокляла. Но тут пришлось терпеть, причем всем.
Дошли до белья. В этом месте, к счастью, Евгения окончательно посетил сплин и тоска, плюс очень удачно рядом образовался закуток с играми для приставок, и он унесся в горизонт с криками: «Добби свободен!».
Женщина-продавец посмотрела на меня понимающе: бутик находился в самом конце длинных торговых улиц, шел десятый час вечера, действовать нужно было оперативно.
На ее вопрос о моем размере я прошелестела нечто нечленораздельное и распахнула куртку на манер паркового эксгибициониста. Менеджер от бога хитро сощурилась и немного зависла в задумчивости. Мои природные данные лихо выпирали в окружающий мир, спасибо генам и бабушке-казачке со стороны папы. В теории нам с данными очень подходил чехол от кресла, но мы крепились и хотели изящности, а не каких-то там удобных компромиссов.
Через минуту продавец собралась и извлекла из текстильных недр одежду для кукол – по крайней мере, так на первый взгляд выглядела эта тряпочка.
Каким образом нечто в пять раз уже и меньше меня должно было налезть на все выпуклости и впуклости, было загадкой. Но взгляд профессионала приказывал не вибрировать тут, а идти в примерочную. И ей хотелось подчиняться.
Следуя выданной к белью инструкции, я приступила к втискиванию. Для людей с обычной конституцией вход был один – через верх, то есть одеваться через голову. Внезапно оказалось, что такой способ проникновения в белье со мной не работает. Могучее бабушкино наследство не пускало меня в волшебную комбинашку, хоть убейся.
Для справки. Мама рожала меня три дня. Воды отошли на первые сутки. Так повелось, что с тех пор замкнутые пространства я не люблю. В детстве все боялась застрять в тесной майке. Спелеологи – сумасшедшие.
И вот стою я в позе «ручки к небу, ножки для устойчивости врозь», по периметру вся повязанная этой смирительной утягивающей рубашкой. Глубоко дышу, ибо страшно. На нерве истерично шучу – я всегда так делаю на нерве. Вспоминаю Плисецкую (про не жрать) и Кардашьян (тут просто вспоминаю). Продавщица интеллигентно ржет и просится ко мне в кабинку – помочь, ну или заснять для Ютьюба и сказочно обогатиться. Тут опционально…
Я в таком положении готова отдаться кому угодно, кричу: «Спасите, тетенька! Я больше так не буду, верните меня в чехол для кресла!».
Общими усилиями мы таки обтягиваем меня изделием легонькой промышленности. Я себе в нем напоминаю главный мужской думающий орган в контрацептивном средстве защиты, но не по размеру. Иных ассоциаций нет.
Секунд десять любуюсь на нулевой результат, далее на выдохе мы в четыре руки сдираем с меня эту текстильную пытку. Утираем пот, на сцене появляется второй экземпляр. Модификация «под платюшко». В этом «подплатюшке» я забываю, как это – нормально дышать, хотя на самом деле тренированный боец, у меня дома живут три корсета.
В процессе примерки в бутик радостно врывается мой муж Женя. Он требует зрелищ и семейной эротики «40 плюс». Только Евгений пришел сюда за одалиской в красивом нижнем белье, а в кабинке копошится неэстетичный червяк в скафандре. Зато глаза от натуги большие, причем у продавца тоже.
Дергая шторку, муж пытается прорваться внутрь. Я одной рукой борюсь со средством красоты и стройности, другой задергиваю занавеску с криками: «Иди, иди отсюда, мальчик!». У меня ведь есть отличный план – прожить с ним долго и счастливо. На что человек с моей фамилией в его паспортном штампе обиженно дует губу: «А что, мне даже посмотреть нельзя?». И снова убегает куда-то в недра торгового центра, к своим братьям по разуму – мужьям на выпасе. На пятачках зон для отдыха они сбиваются в стаи серых в яблоках коней и сидят там с грустными глазами и с пакетами.