Смит… как любой из нас
Шрифт:
— Сильно сомневаюсь, что он поступит таким образом, — пробормотал бакалейщик, когда вернулся к письменному столу и снова взялся за перо.
Сгустились сумерки; мистер Смит зажег лампу
— Странно… Вроде бы сегодня днем ничто не указывало на приближение грозы, — вздохнул он. — Кошки, красная капуста и гроза — вот три вещи, которые я не люблю.
— Гррум! Гррум! — пробубнил попугай, пытаясь имитировать раскаты грома.
Склонившись над рукописью, мистер Смит начертал в конце страницы:
И не нужно ничего дополнительного, чтобы Тот, кто может быть назван сотней самых страшных имен, разглядел в глубинах безмерности, если не бесконечности, что его вечное бегство перед открытиями человека пришло к завершению, и что это означает — как для Него, так и для Времени и Пространства — конец всего…
Этой ночью над районом Рассел-стрит разбушевалась гроза.
Три раза подряд
На следующее утро пожарные, затушившие последние очаги огня, извлекли из-под тлеющих развалин бренные останки лавочника.
Верный своим удивительным капризам, небесный огонь пощадил попугая, удовольствовавшись тем, что уничтожил его клетку.
— Как его звали, этого беднягу? — поинтересовался молодой репортер у соседа, кивнув в сторону лежавшего на носилках изуродованного тела.
— Смит… — ответил тот со вздохом.
— Смотри-ка, так же, как меня, — удивился журналист.
— И как меня, как меня тоже, — раздались голоса среди толпившихся вокруг любопытных зрителей.
— Смит! — донеслось с неба.
Это был скрипучий голосок господина Хиппа, уносившего себя к свободе торопливыми взмахами крыльев.
— Смит, как любого из нас, — заключил репортер, пожав плечами.