Смок - боевой змей
Шрифт:
— Вот и все, смерд! — сказал Балша, замахиваясь. — Зарублю, найду твою сучку и сделаю, чему помешали.
Олята закрыл глаза. Но свиста клинка и смерти не последовало. Олята поднял веки. Балша стоял, опустив саблю, но смотрел не на него, в сторону. Олята повернул голову. От ворот к ним шел Некрас. Следом грозно надвигалась ватага.
— Пошто хочешь убить моего друга? — спросил Некрас. Голос его был тих, но в нем звучала такая неприкрытая угроза, что Балша побледнел. Однако сотник быстро оправился.
— Он
Некрас глянул на Оляту.
— Балша хотел Оляну снасиловать! — торопливо выговорил отрок. — Ободрал одежу, гнался за ней.
— Это так? — спросил Некрас, поворачиваясь к сотнику.
— Подумаешь, смердка! — сказал Балша. — За счастье должна почесть! За что бить? Смерд, поднявший руку на княжьего сотника, подлежит смерти!
Лицо Некраса потемнело.
— Олята не смерд! — сказал, твердо выговаривая слова. — Смерд, которого князь не оборонил от ворога, становится свободным людином, и может идти, куда хочет. Людин, взявший оружие и ставший на защиту князя, становится дружинником. Твои люди, сотник, прозевали Колпаков, дружинник Олята убил двоих, оборонил от смерти меня и смока. С той поры он мне брат, а его сестра — моя сестра. Ты, сотник, обидел мою сестру и хотел убить моего брата, — Некрас медленно вытащил саблю из ножен. — Это мне великая обида.
В глазах Балши плеснулся страх.
— Я не знал этого! — крикнул он.
— Потому и жив! — сказал Некрас. — Хотел на скаку тебя срубить, но повременил. Повинись перед братом моим и сестрой, не стану убивать.
— Перед смердами! — взвизгнул Балша, но его вопль перекрыл грозный рык:
— Винись!
Во двор верхом въехал Светояр. Балша побледнел и неуклюже поклонился Оляте.
— Прости мне! Проси сестру свою, чтоб простила.
— Прочь! — рыкнул воевода.
Балша сунул саблю в ножны, вскочил в седло и ускакал. Ватага нехотя пропустила его сквозь свои ряды.
— Прости и ты мне, сотник! — сказал Светояр, слезая на землю. — Не пустил меня князь одного, навязал дурака в спутники. Пьян он. Надо было сразу прогнать, да думал: проветрится.
— В другой раз обидит кого — зарублю! — сказал Некрас, пряча саблю в ножны. — Дурную кровь надо на волю.
Светояр только крякнул.
— Что за люди? — спросил, с любопытством разглядывая ватагу.
— Смока стерегут. Твои-то не смогли.
— Тож курские кмети?
— Они.
— Всех на службу беру! — сказал Светояр. — Пусть знают! Прямо сейчас.
— Подле меня им лучше, — сказал Некрас и повернулся к Оляте: — Мед где?
Олята подобрал саблю и побежал к избе, где у порога, напуганный криком сестры, бросил горлачи с медом. Они оказались на месте. Олята поставил горлачи на стол (с приездом Некраса стол более не заносили в избу), принес кружки. Некрас со Светояром степенно выпили и затеяли разговор. Олята отошел, чтоб не подслушивать. Глянув в дверь, заметил в избе Оляну. Сестра успела одеться и сидела на полатях. Олята подошел ближе. Слезы текли по щекам Оляны.
— Что ты! — сказал Олята, садясь рядом. — Некрас его прогнал! Повинился сотник перед нами, более не посмеет.
— Почему Некрас сказал, что я сестра ему? — всхлипнула Оляна.
— Это честь! — сказал Олята гордо.
— Не хочу сестрой! — воскликнула Оляна и упала лицом на матрас.
Олята пожал плечами и вышел. Голова у сестры помутилась от пережитого. «Отойдет! — подумал Олята. — Главное, что заговорила!»
Разговор воеводы с Некрасом не затянулся. Светояр встал, Некрас следом.
— Вот еще что, — воевода отвел взгляд. — Улыбу убили.
— Кто? — спросил Некрас сипло.
— На торгу видели: какой-то монах сторговал мед. Улыба уехала с ним, своего коня бросила. Под вечер люди повели ей коня, а там… Сначала ссильничали, после чего задушили. Серьги дорогие из ушей вынули…
— Что за монах?
— Послал я людей в монастыри — нигде такого не ведают. Худой, лицом темен. По разговору как бы гречин. Шрам на морде — от подбородка до виска.
— Он не монах, — сказал Некрас. — И никогда не был. В рясу рядится.
— Знаешь его?
— Виделись. Если поймаешь его, воевода, не казни!
— Тебе отдать? Ладно. Только поспрашиваю, кто и откуда.
— Незачем. Лазутчик он, меня искал.
— Не поверил, значит, Великий, что смока сожгли, — задумчиво сказал Светояр. — Прислал послухов искать. Улыба о тебе не ведала, лазутчику сказать не могла. Ничего не проведает Великий, — Светояр вздохнул. — К чему бабу невинную убивать? Расспросил бы да ушел. Зверь наш великий князь, и зверей рядом держит…
Некрас промолчал.
— Не стоило мечом Балше грозить, — вздохнув, сказал воевода. — В ближних он у Ростислава. Ворог у тебя появился, сильный.
— У меня ворогов много, — ответил Некрас.
Воевода распрощался. Некрас проводил его взглядом и подошел к Оляте.
— Сбирайся! — сказал коротко. — Под вечер полетим.
— Опять город жечь?
— Насады какие-то по Ирпеню плывут, а что в тех насадах, с берега не видать. Светояр сторожится: как бы не войско.
Олята кивнул.
— За Оляну не бойся — ватага присмотрит.
— Спасибо, что оборонил, — поклонился Олята.
— Я тебя, ты меня, — сказал Некрас. — В ватаге все такие. Я им животом обязан — и не не раз, они — мне. Не считаемся. Братья.
«Оляна не хочет быть тебе сестрой!» — чуть было не сказал Олята, но прикусил язык. Мало что девке вздумается! «Неужто на Некраса заглядывается? — подумал Олята и решил: — Нет! Брага красивее и моложе, а отказала. Блажь у девки. Опомнится и поймет: сестрой лучше, чем служанкой…»
Упорядочив мысли, Олята побежал собираться.