Смуглая ведьма
Шрифт:
— Пожалуй. Время-то идет уже не на дни, а на часы. А ты почему так спокоен?
— То, что мы делаем, предначертано нам судьбой. А если что-то заранее предопределено — что толку беспокоиться?
Она на мгновение прильнула к нему.
— Ты меня успокаиваешь не хуже той музыки.
— У меня просто нет никаких сомнений. Ни в тебе, — он обвил ее рукой за талию и обнял, — ни в Брэнне, ни в себе. И в остальных тоже. Мы осуществим, что нам предначертано, приложим для этого максимум усилий. А большего мы сделать все равно не в силах.
— Ты прав. Абсолютно. —
Айона взяла другую тарелку и наложила на нее примерно вполовину меньше еды, чем Коннору.
— Оставлю для Брэнны в духовке, чтоб не остыло.
Она повернулась, и Коннор опять по-братски обнял ее. Он как-то по-особому умеет успокоить, подумалось ей.
— Слушай, хватит трястись. Ему еще не приходилось иметь дело с тремя сразу. Да прибавь к нам еще троих.
— Ты, как всегда, прав. Так что давай поедим, и я поеду на работу на машине — хочу наконец попытаться осилить дальний маршрут.
— Да ты пешком доберешься вдвое быстрее, если разрешишь тебя проводить.
— Верно. А как же практика вождения? — И еще ей надо было заехать в отель и попросить завтра отослать ее письмо.
Она напряженно смотрела по сторонам, боясь пропустить малейшие следы тумана, тень черного волка или любое другое явление, которое уловили бы ее органы чувств или интуиция. До замка Эшфорд она добралась без происшествий. Сама-то Айона считала, что вполне успешно освоила и машинку, и дороги, и левостороннее движение, хотя Мира придерживалась противоположной точки зрения.
Точно так же, по мнению Айоны, она научилась справляться и с нервами, и с томительным ожиданием.
Да, всякий раз, как она выглядывала из окна и всматривалась в лес, в дорогу и холмы, пульс у нее учащался. Да, всякий раз, как она готовилась вести группу самыми тенистыми и густыми участками леса, она чувствовала, как от напряжения у нее начинают ныть спина и плечи.
И тем не менее она продолжала все так же смотреть в окно, продолжала водить группы. А это самое главное, сказала себе Айона, подъезжая к конюшне.
Поскольку она приехала первой, то сама открыла двери и потянулась к выключателю.
И в середине манежа увидела волка.
Двери за спиной захлопнулись; свет погас. В первый, самый страшный момент она видела в темноте только три светящиеся красные точки. Глаза волка и его магический камень.
Когда он прыгнул, три точки расплылись в одно пятно.
Айона выбросила вперед руку — поставила блок. Щит. Волк с такой силой ударил в него, что содрогнулась земля. И она почувствовала, как по ее щиту, словно по разбитому стеклу, расползлись зигзагообразные трещины.
Она смотрела, как тень в форме волка напружинивается, чтобы ударить снова.
До ее слуха донеслось испуганное ржание лошадей. И это определило ее действия.
В тот момент как волк бросился снова, Айона убрала щит и отскочила влево. Зверь по инерции пролетел вперед и с силой пушечного ядра ударился в двери. Те распахнулись, и тут настал черед Айоны нанести ответный удар.
Она кинулась на улицу и на этот раз воздвигла щит за спиной. Через него зверю не пройти, значит, кони останутся целы. Она напрягла ноги и приготовилась защищаться, а волк уже развернулся назад. Встал на две ноги и обратился в человека.
— А ты шустра. И неглупа. — Как в ее снах, голос был подобен гладящей кожу прохладной руке. И звучал обольстительно. — Но молода, и летами, и силой.
— И того и другого у меня в достатке.
Он улыбнулся. И хотя она почувствовала, что тело странным образом откликается на обольщение, в душе ее он вызывал омерзение.
— Я мог бы легко убить тебя одним взглядом.
— Это вряд ли.
— Я не желаю твоей смерти, Ясная Айона. Только отдай то, что получила так поздно, то, что есть в тебе, молодое и свежее. — Он не сводил с нее черных глаз и, обволакивая шелковистым голосом, придвигался ближе. — Мне нужен только дар, которого ты пока не осознаешь, и я тебя не трону. Не трону никого из вас.
Сердце забилось слишком сильно, слишком часто. Но волшебная энергия уже шевельнулась у нее где-то в животе и теперь будет только нарастать. Уж она сделает так, чтобы нарастала!
— Только-то? Неужели? М-м… Нет! — Над головой раздался крик сокола, и теперь уже улыбалась Айона. — К нам гости.
— Ты принесешь им смерть. Твои руки обагрятся их кровью. Смотри. Не отводи взгляда. Узнай.
Она опустила взгляд на руки и увидела, как с них на землю капает кровь. От вида этой крови, от ее тепла через все тело прошел страх и проник глубоко в сердце.
Когда же она подняла голову, Кэвон исчез. А по грунтовой дорожке, как безумный, мчался на Аластаре Бойл.
— Со мной все в порядке! — прокричала она, но голос звучал с надломом, а коленки чуть не подкашивались. — Все в порядке.
Бойл соскочил с коня, с другой стороны к Айоне прибежала собака.
— Что произошло?
Он схватил ее за руки, она их машинально отдернула и с изумлением и облегчением увидела, что ладони чистые.
— Он был здесь, но теперь ушел. — Она прислонилась к коню — и чтобы успокоить его, и в поисках опоры. Сокол легко и точно опустился на седло, как если бы садился на ветку дерева. А Катл тихонько сел рядом с Айоной.
Все в сборе, подумала она. Конь, сокол, пес.
И Бойл.
— Как ты тут оказался?
— Я только-только оседлал Аластара, чтобы вести сюда, а он как издаст боевой клич — и ринулся вперед, прямо через ограду. Я чудом успел в седло впрыгнуть. Дай-ка я на тебя посмотрю. — Он сгреб ее и повернул кругом. — Не пострадала? Точно?
— Нет. То есть да, точно. Аластар меня услышал. — Она положила ладонь на шею скакуна. — Они меня все услышали, — прошептала она. Сокол неотрывно следил за ней, Катл стукнул хвостом. Тут подъехали и брат с сестрой, пикап резко остановился, взметнув грязь и щебень.