Смутные времена. Книга 8
Шрифт:
– Мы, Светлейший, за спинами отсиживаться не приучены,– крикнул ему в ответ Петр Павлович.– Отводи своих людей к городу, сейчас ты увидишь, как бьются у нас на Руси.
– Там тьма. Вас перестреляют как баранов,– ответил Ялангтуш, прикрываясь круглым щитом от свистящих стрел. Его раненая дважды лошадь тяжело дышала, слабея от потери крови и он, получивший стрелу в бедро, тоже скрипел зубами от боли, но удивление его было столь велико безрассудством "урусов", что он бледный и мокрый от пота, перекосил лицо в кривой ухмылке:
– Этими палками вы хотите прогнать воинов в доспехах и с копьями? Разворачивайте лошадей и убирайтесь отсюда!!!– заорал он опять. Однако "урусы"
– Хасиб, и вы двое, останьтесь и проследите, как возьмут этих безумцев в плен или убьют,– Ялангтуш ткнул обнаженным клинком в сторону свалки, которая началась в ущелье.– Урусы хорошие воины и возможно погибнут все, но вы убедитесь и расскажете потом во всех подробностях,– Бек хлестнул лошадь плашмя все той же саблей и она, заржав пронзительно, унесла его вслед за уходящей в Самарканд сотней. А Хасиб, с двумя нукерами, укрывшись за валунами, открыв рты, принялись наблюдать, как от дубин "безумцев" из седел вылетел первый десяток, а потом свалка началась такая, что пыль поднявшаяся столбом, не позволяла разглядеть, что там происходит.
– Клянусь Аллахом Всемогущим и Милосердным это настоящие батыры, жаль, что Аллах не плеснул в их курдюк храбрости, плошку благоразумия,– прошептал Хасиб, ни к кому не обращаясь и морщась от боли. Он тоже поймал сегодня две стрелы. Одна чиркнула опереньем по щеке, оставив память на всю оставшуюся жизнь в виде пореза, а вторая застряла между ребер, попав в сочленение доспехов и, ее Хасиб выдернул с мясом, утаив этот факт от своего отца и теперь слабел, теряя кровь, которая уже хлюпала в сапоге.
– Что там видно, Асиф,– спросил он самого рослого из своих подчиненных и тот принялся комментировать происходящее удивленным и хриплым голосом, не стесняясь в выражениях.
– Господин, с этими урусами не иначе как сам шайтан рубится. Они расшвыряли и перебили уже не меньше сотни и углубляются туда… дальше скачут. Вах, их опять окружили. О-о-о!!!
– Говори толком,– одернул его Хасиб, скрипя от боли зубами.
– Господин, у вас кровь. Нужно остановить. Уходите в Самарканд. Я останусь и все, потом расскажу Беку,– обеспокоился Асиф его состоянием.– Асад, помоги господину держаться в седле.
– Заткнись, Асиф. Я сам решу, когда мне уйти. Что видишь?– осадил его Хасиб, повысив голос.
– Ничего не вижу, господин. Эти лежат, а те вперед ушли,– доложил Асиф.
– Кто "эти"
– Прошу простить меня, господин. Эти – наши значит, а те – урусы. Или теперь урусы наши, а те не наши?– запутался Асиф в определении "свой-чужой".
– Где урусы?– Хасиб пытался разглядеть, что происходит в ущелье, но пелена перед глазами от слабости и пыль не давали ему это сделать.
– Нет никого, господин. Только лошади без всадников остались,– растерянно пробормотал Асиф, вытягивая шею и вглядываясь в сторону ущелья из-под ладони.
– Скачи вперед и махни нам рукой, если никого нет,– приказал ему Хасиб, запихивая кусок чистого полотна, услужливо протянутого Асадом, под кольчужку и рыкнув от острой боли, прижал ее к ране, придерживая снаружи другой рукой.
– Клянусь Аллахом, ин ша Аллах, вам лучше не ждать меня, господин. Уходите. Что там я увижу? Урусы достойно сражались, но здесь всего сотня передовая, а там тьма. Уходите, прошу вас,– взвыл в ответ Асиф, пришпоривая лошадь и направляя ее в сторону ущелья. В ответ услышал, как Хасиб помянул шайтана и всю его родню до седьмого колена. А через минуту Асиф уже махал рукой, поймав второй за поводья трофейного жеребца. Жеребец попался норовистый и Асиф накручивая на кулак уздечку, хлестал его по выпученным глазам, приговаривая:
– Теперь ты мой, шайтан тебе в утробу, покорись или глаза вышибу,– удары сабельные между ушей жеребцу не нравились и он грыз удила, плюясь кровью, но боль резкая во рту заставляла смиряться и слушаться нового хозяина.
– Что там?– подскакавший Хасиб был нетерпелив.
– Здесь все лежат, как мертвые, но крови нет, господин. Урусы не убивают до смерти, только глушат своими палками,– Асиф довольно улыбнулся. Жеребец покорно стоял рядом, и Асиф, прикрутив его к седлу жестко и коротко, вертел головой, выбирая очередной трофей. Вокруг лежали тела в доспехах и паслись лошади оседланные, глаза разбегались. Урусы прошли сквозь первую сотню, как нож раскаленный сквозь масло, оставив этот страшный след, радующий жадные глаза Асифа обилием добычи.
– Вперед!– махнул рукой Хасиб, направляясь вслед за "урусами", буквально выполняя приказ отца, повелевшего все увидеть своими глазами и трое нукеров поскакали следом за "урусами", которые в буквальном смысле слова "прошли ураганом" впереди, оставляя позади себя сотни тел лежащих в живописных позах.
– Клянусь Аллахом, такого я не видел еще ни когда. Пятеро бьют тысячу. Это джины вселились в урусов не иначе,– бормотал Хасиб, забыв о ране и бледнея уже не от потери крови, а от увиденного.– И я дерзнул напасть на одного из них! О-о-о!– "Урусов" они догнали метров через пятьсот. Пятеро всадников остановились и осматривали дело рук своих. Тысяча закончилась. Во вменяемом состоянии ни кого не наблюдалось, и Сергей с удовольствием перекуривал, жадно затягиваясь: – Размялись чуток. Теперь бы еще перекусить чего-нибудь вкусненького и можно ехать дальше. Мерс, что там у нас сегодня на обед?– повернулся он к девушке.
– Вам все меню огласить, мсье?– оскалилась та волчицей в ответ.
– Достаточно первых трех блюд,– покладисто согласился Сергей, рассмешив этим до икоты Анатоля, который еще не отошел от возбуждения и перебрасывал оглоблю из одной руки в другую.
– Ха-ха-ха,– пробрало швейцарца.– Сто-ли-лик на пятерых, мадемуазель. Де-десерт не забудьте.
– Что это с тобой, дорогой?– похлопала его по спине Мерседес.– Будет тебе десерт. Мороженое с клубникой сойдет?
– Мо-мороженое? Ха-ха-ха,– залился еще пуще Анатоль, роняя под копыта Еськи дубину.