Смятение чувств
Шрифт:
– Нет, не у них, а совсем рядом, – ответил он. – Я навещаю родственников – дальних, но никогда не следует пренебрегать даже скучнейшими членами семьи, правда? Особенно когда они живут именно там, где ты больше всего хочешь находиться!
Она бросила на него быстрый взгляд и увидела, как его тонкие губы изогнулись в улыбке, вызывавшей настороженность у таких бесхитростных людей, как Килверли.
– Именно так! – сказал он, отвечая на ее вопросительный взгляд. – Вы очень разумны, леди Линтон, и вы совершенно правы в своем предположении.
– Я этого не знаю, – прямодушно ответила она. – Вы простите, если
– Да, и это в моем-то возрасте! – проворковал он. – Я узнал, причем от больших знатоков, все считают, что меня одолел приступ галантности – боюсь, старческой.
– Ну, это вздор, не приходится удивляться, что никто не считает это чем-то большим, чем флирт, потому что между вами, должно быть, разница лет в двадцать, милорд!
– Несколько больше, – признался он, скривившись. – Но я не старик, уверяю вас, мэм!
– Да мне бы такое никогда в голову не пришло… – Впрочем, это не мое дело!
– Нет? Вы меня разочаровываете!
– Не понимаю почему, – ответила она, оправдываясь.
– Нет, нет, не лукавьте со, мной! Я убежден, что мы прекрасно друг друга поняли. Вы, естественно, были бы рады видеть мисс Оверсли замужем – и у меня есть твердое намерение оказать вам эту услугу!
Она помедлила у входа в розарий и хмуро посмотрела на него.
– Почему вы мне обо всем этом рассказываете? – спросила она.
– Ну, видите ли, вы мне нравитесь, леди Линтон, – ответил Рокхилл. – Вы снискали мое уважение и мою благодарность во время нашей первой-встречи. Неловкая, можно сказать, почти катастрофическая ситуация свелась тогда к банальной., благодаря вашему присутствию духа и тактичному поведению, столь же великодушному, сколь и умелому.
– Ах, пустяки! – сказала она небрежно и, зардевшись, прошла в сад с розами.
Он засмеялся и последовал за ней.
– Как вам будет угодно! Но позвольте мне быть благодарным – и вернуть свой долг, если хотите! Вы испытали некоторое смятение, когда увидели, кто приехал к вам в гости, не так ли? Полагаю, вы сочли меня совершеннейшим болваном, раз я дал себя втянуть в эту авантюрную поездку. Но я вовсе не болван. Наоборот, более или менее уверен, мэм, что ни вам, ни мне нечего бояться при виде того, как обхаживают друг друга при встрече наши возлюбленные.
– Вы очень странный человек! – воскликнула она. – Как вы можете хотеть жениться на Джулии, если знаете, что она любит Линтона? Ведь вы это знаете, правда?
– Ну конечно! Я был ее самым благожелательным наперсником, и совершенно искренне. Человек вспоминает свою собственную первую любовь с легким покалыванием и с такой безграничной благодарностью! Я не стану корить Джулию за ее прелестные ностальгические воспоминания и не буду настолько отвратительно вульгарен, чтобы внушать ей, что ее трогательный маленький роман был не более реален, чем сказочная история. Она не так часто будет им предаваться – только когда случится нечто, способное повергнуть ее в меланхолию! А потом она, бедняжка, совершенно забудет про свое мучительное открытие, что Линтон на самом деле имеет очень мало сходства с прекрасным принцем в ее воображении – создание, которое я нахожу слегка тошнотворным, – но, пожалуйста, не говорите ей о моих словах! Дженни улыбнулась и нервно сказала:
– О, Джулия ничего
Она умолкла, плотно сжав губы, и после короткой паузы сменила тему.
Он не делал никаких попыток вернуть ее к прежней, а весело разговаривал о множестве других досужих предметов до тех пор, пока передвижение по саду не вывело их снова к дому. Они пошли на голоса, к развалинам часовни, где и обнаружили всех остальных. Джулия сидела на фрагменте обрушившейся Каменной кладки под своим легкомысленным зонтиком, чтобы защитить лицо от солнца, не сводя меланхолически-удивленного взгляда с Адама, который стоял в нескольких шагах от нее, беседуя с мистером Килверли. Мисс Килверли бродила по развалинам и время от времени отпускала оценивающие замечания, обнаружив кусочек собачьего зуба или поросшую лишайником надгробную плиту. Мистер Килверли, похоже, стал на удивление красноречив, и, когда Дженни и Рокхилл оказались в пределах слышимости, доносившиеся до них слова, такие, как «десять кумов на акр» , «улучшенный севооборот», дали им понять, что познания мистера Килверли не ограничивались лошадьми и собаками: он был еще и страстный агроном.
– Ах, бедняжка! – негромко воскликнул Рокхилл. – Сознайтесь, леди Линтон, что, видя эту картину, даже каменное сердце сожмется от сострадания!
Услышав приближающиеся шаги, Джулия повернула голову и улыбнулась. Ее улыбка всегда была прелестной, а сейчас она выражала истинное блаженство и совершенно очевидное облегчение. Ее мягкий взгляд был устремлен на лицо Рокхилла, пока он шел к ней, а когда протянул руку, она вложила в нее свою и поднялась, дав ему увести себя чуть в сторону. Когда они медленно прогуливались вокруг развалин и Рокхилл держал Джулию под руку, она, вздохнув, сказала:
– До чего красиво, правда? Эта груда камней навевает такие раздумья! Я однажды видела ее при лунном свете – такая спокойная, такая загадочная, безмолвно хранящая тайны прошлого! Как можно смотреть на эти руины и думать лишь о том, что это всего-навсего прекрасная площадка для игры в прятки?
Его глаза весело заблестели, но он ответил подобающим образом.
После горестной паузы она вздохнула:
– Так о них говорит Шарлотта, но я не ожидала услышать такое от Адама… – Она не закончила фразу и опять вздохнула, сказав вместо этого:
– Полагаю, будучи женатым на Дженни… Она такая прозаичная! Очень добрая и очень хорошая, конечно, но… ах, жаль, что она так изменила Адама! Раньше он никогда так не говорил!
– Возможно, – тактично предположил его светлость, – он просто хотел, чтобы молодой Килверли почувствовал себя непринужденнее.
– Да, возможно… Но называть Орландо Девериля болваном!..
– Это, – согласился его светлость, – было, конечно, очень нехорошо, но нужно помнить, что Линтон – человек военный и способен смотреть на поведение человека, которое нам кажется высшей степенью доблести, совсем другими глазами.