Смысл моей жизни. Каким родителем я хочу быть и каких детей хочу воспитать
Шрифт:
И пока эти тревожные мысли проносились в моей голове, я играла с моими детьми, в стотысячный раз завязывала хвостик, измельчала суп в пюре и пела – я изо всех сил пыталась вспомнить какую-нибудь хорошую детскую песенку, но все без толку. И суп снова отправлялся в мусорное ведро, потому что мой сын сейчас не хотел кушать, или моей дочери не понравилось то, что я приготовила, или еще что-то не заладилось.
Я решила стать психологом-консультантом для родителей сразу после рождения Эяля. Я хотела не просто получить профессию, а прежде всего избавиться от своей тревоги. Я думала, что буду хорошей матерью, если займусь изучением методов правильного воспитания. Все, что я узнавала, казалось мне разумным и заставляло меня размышлять и делать выводы, но не избавляло меня от чувства
Первый шаг был относительно прост. Я решила, что не стану бороться с тревогой, а поступлю наоборот: буду стремиться получать удовольствие от каждого момента общения с детьми. Маленькие радости, миллисекундные детали. Наблюдать за малышами, пока они спят, корчить смешные гримасы и самой верить, что выходит ужасно смешно, петь песенки, которые мне нравятся, и даже радоваться тому, что я не попадаю в ноты или придумываю слова, если не могу вспомнить текст. Употреблять бранные словечки в шутку, а иногда и всерьез, говоря про уборку игрушек: «Мама любит вас, но черт побери эту железную дорогу». Я даже наслаждалась этой свободой, делая самокритичные замечания о своих «избалованных» детях, например, когда зашел смущенный сосед и сказал, что мой сын со словами «Снег, снег!» выбрасывает на улицу творог. В школе родительского консультирования ничему подобному не учили, но эти веселые моменты вошли в нашу повседневную жизнь и помогли нам справиться с тревогой. Удовольствие против тревоги. Счет 1:0.
Тревога – обманчивое чувство. Когда мы беспокоимся о ком-то, мы думаем, что наша миссия – помочь близким. В действительности получается так, что ребенок или ситуация, вызвавшие нашу тревогу, отходят как бы на второй план, и, вместо того чтобы помочь, мы сосредоточиваемся на себе. Разумное беспокойство, которое заставляет нас быть начеку, в основном направлено на обеспечение безопасности наших малышей. А вот проблемное беспокойство – это то, что делает нас тревожными, лишает способности быть счастливыми и окрашивает настоящее в мрачные цвета, даже если все хорошо. Такой вид беспокойства приносит нам только ощущение превосходства над окружающими с точки зрения личного восприятия себя как матери: в конце концов, хорошая мать – это мать, которая беспокоится о своем ребенке. Таков укоренившийся культурный стереотип.
В основе концепции чрезмерной родительской опеки, наиболее распространенного и активно обсуждаемого в последние два десятилетия стиля воспитания детей, находится родитель, который руководствуется исключительно благими намерениями и следующим принципом: «Настоящим я обязуюсь защищать тебя всегда и везде, устранять любые препятствия на твоем пути, в любой ситуации предлагать тебе лучшее решение и контролировать все твои действия, дабы уберечь тебя от любых неприятностей. Иногда ты будешь принимать неверные и даже опасные решения, но не волнуйся: даже в такие моменты я буду рядом. Иногда мир будет жесток по отношению к тебе, но не волнуйся: я разберусь со всеми трудностями, смягчу любой удар судьбы и доставлю тебя к месту назначения в целости и сохранности – никаких проблем».
Хорошо звучит, не правда ли? Недостаток такого подхода к воспитанию в том, что у родителей возникает ложное чувство контроля, тогда как одна из самых серьезных задач, связанных с воспитанием детей, – это необходимость постоянно преодолевать чувство утраты контроля: контроля над нашим временем, сном, мечтами о том, кем мы могли бы стать, о том, какие у нас дети и какими мы хотим их видеть. И вот что особенно важно: мнимый контроль, который мы берем на себя, чрезмерно опекая наших детей, работает исключительно в ущерб их обучению и развитию. Ибо когда наша тревога живет своей жизнью, предпринимаемые нами меры будут не всегда полезны для наших детей. Под знаменем родительской тревоги мы оберегаем наших детей от неудач, делаем за них уроки, переводим их в детский сад, где добрые воспитатели, подаем игрушку, которую они не могут достать, когда учатся ползать, говорим за них, если у них плохо получается выговаривать слова, и пытаемся их накормить, даже если они крепко сжимают губы.
Тревога никогда не преобразуется в действие. Тревога – это болезненное и весьма нежелательное состояние. Когда мы кладем бутерброды в рюкзаки наших детей, отвозим их к врачу или вовремя забираем детей из школы, мы заботимся о них. Не путайте заботу и тревогу: наш долг – заботиться обо всем, что обязаны делать родители, но, ради бога, избавьтесь от тревоги, вынуждающей вас делать что-либо за детей, устранять препятствия или чересчур настойчиво подталкивать их в том направлении, которое выбрали вы и которое всего лишь тешит ваше родительское самолюбие.
Детям нужны родители, которые разрешают им удариться о землю, если они падают, разрешают терпеть обиду от друга, из последних сил доползти до погремушки, забыть свой бутерброд и просидеть весь день голодными; родители, которые позволяют своему ребенку влюбиться в кого-то, кто не отвечает ему (или ей) взаимностью; родители, которые спокойно относятся к тому, что их ребенок сыграет в школьной пьесе небольшую роль, хотя сами они абсолютно уверены, что вырастили суперзвезду. Детям нужны родители, которые позволяют им испытывать мелкие жизненные невзгоды, потому что доверяют своим детям и их способности учиться и самостоятельно справляться с трудностями; родители, которые знают, что, даже если возникнут сложности, их дети примут правильное решение.
Детям нужны родители, которые своим поведением сообщают: «Ты знаешь себя лучше, чем кто-либо другой. Я здесь, чтобы помогать тебе и от тебя узнавать о том, какой ты». Детям нужны родители, которые смогут ослабить контроль, даже если это будет непросто, ибо по-настоящему понимают, что у них нет ни средств, ни прав, чтобы кого-то контролировать. Детям не нужна эта гиперопека, им нужна свобода действий, возможность взять на себя ответственность за самих себя, возможность самостоятельно определять, когда они устали или голодны, и самостоятельно испытывать все горестные чувства, когда их обидит друг (в отличие от ситуации, когда вы решаете, что его или ее друг повел себя недостойно); детям нужна свобода, чтобы они осознали, что способны справиться собственными силами.
Все это особенно важно для подростков. Подростку нужна такая установка: «Даже если я тревожусь, мой родитель спокоен». Во всех случаях, когда они беспокоятся по какому-то поводу («я некрасивая», «у меня никогда не получится», «моя девушка никогда меня не простит», «я не знаю, что мне нравится»), детям нужно, чтобы мы, родители, сохраняли спокойствие, оставались трезво мыслящими и заботливыми и могли объективно оценивать происходящее. В подростковом возрасте ребенку нужен такой родитель, который не боится трудностей, а смотрит на своего сына или дочь глазами человека, уверенного, что все будет хорошо, открытого к диалогу, но не растерянного или озадаченного. Глазами, в которых нет ни капли тревоги.
Однако бывают ситуации, когда ваш подросток демонстрирует спокойствие, например: «Ничего страшного, мама, на вечеринках все немного выпивают», «Я иду на вечеринку с ребятами из колледжа, не волнуйся – все будет в порядке», «Почему ты придаешь такое значение этой забавной картинке, которую я отправила своему парню?», а вам приходится укрощать собственную тревогу, чтобы попытаться повлиять на своего ребенка. И здесь наша задача – заботиться обо всем. Заботиться о том, какие мы родители, объяснять детям важные вещи, устанавливать ограничения и быть убедительными, но прежде всего заботиться о том, чтобы не упустить наших детей из виду.