Смысл ночи
Шрифт:
Он повернулся прочь, но через дверь, ведущую к оранжерее, в вестибюль вбежал слуга, бледный как полотно. Он подал знак мистеру Крэншоу, и тот подошел к нему. Услышанное сообщение явно потрясло дворецкого до чрезвычайности. Он бросил несколько слов слуге и поспешил в столовую залу.
Через несколько секунд там застучали отодвигаемые стулья и воцарилось напряженное молчание, потом раздались женский визг и крики мужчин. Лорд Тансор, с невидящим взором, стремительно вышел из столовой залы в сопровождении Крэншоу и трех или четырех джентльменов, включая сына лорда Коттерстока — последний отделился от группы и приблизился ко мне.
— Ты, малый, — протянул он. — Сбегай за полицейским, да
— Слушаюсь, сэр.
Потом молодой человек вперевалку направился в глубину дома, полагая, разумеется, что я бросился выполнять его приказ. Но я не сделал ничего подобного.
В холле теперь было людно и шумно: охваченные смятением гости говорили все одновременно — женщины плакали, мужчины стояли группами, громко обсуждая неожиданный поворот событий. Я медленно пробрался через возбужденную толпу к двери в нижний этаж, намереваясь покинуть здание через один из боковых выходов. Там я обернулся, дабы убедиться, что никто не обращает на меня внимания, и тогда увидел мисс Картерет.
Она стояла одна в дверях столовой залы, с алебастрово-бледным лицом, прижав пальцы к губам с ошеломленным и растерянным видом, от которого сжималось сердце. О, милая моя девочка! Из-за тебя я стал убийцей! Между нами волновался океан шума, но мы были два острова оцепенелого молчания.
Я словно прирос к полу, хотя ясно понимал, что опасность разоблачения возрастает с каждой секундой. Потом она повернула лицо ко мне — словно луна вышла из-за облака, — и наши взгляды встретились.
В первый момент она явно не узнала меня, потом глаза ее сузились и приобрели сосредоточенное выражение. Но понимание приходило к ней медленно, и, пока она колебалась, пребывая между сомнением и уверенностью, я развернулся кругом и принялся пробираться через толпу к парадной двери, каждую секунду ожидая, что вот сейчас выкрикнут мое имя и поднимется тревога. Я достиг двери, но никто не остановил меня. Выйдя на крыльцо, я не удержался и оглянулся, желая убедиться, что меня никто не преследует. Мы снова встретились взглядами, и я понял, что она все знает, — однако она ничего не предпринимала. Потом толпа сомкнулась вокруг нее, и больше я ее не видел, никогда.
Я уже спустился с крыльца, когда услышал голос мисс Картерет:
— Задержите этого человека!
Неудобные туфли с серебряными пряжками затрудняли бег, и я боялся, что меня быстро догонят. Но, обернувшись в дальнем конце Парк-лейн, я с облегчением увидел, что ускользнул от преследователей. Дрожа от холода и тревоги, я побежал как сумасшедший по заснеженной траве к тайнику, где оставил свой саквояж. Там, под холодным небом, под которым лежал мой мертвый враг, я сбросил ливрею и надел свой костюм и пальто. Издалека до меня доносились крики и полицейские свистки.
Я вышел из парка и уже через считаные минуты остановил кеб на Пиккадилли.
— Темпл-стрит, Уайтфрайарс! — крикнул я вознице.
— Слушаюсь, сэр!
Я заранее подготовился к разоблачению. Дорожный саквояж был упакован, все мои документы в порядке. Я торопливо уложил последние вещи: потрепанный томик донновских проповедей; свой дневник и стенографические конспекты разных документов; акварельный рисунок из матушкиного дома; неудачную фотографию Эвенвуда, сделанную жарким июньским днем в 1850 году; шкатулку красного дерева, где так долго хранились спасительные свидетельства, о которых я ведать не ведал; и наконец, экземпляр фелтемовских «Суждений», извлеченный мной из гробницы леди Тансор. Затем я сгреб со стола оставшиеся бумаги вместе с пронумерованными заметками и записями, собранными мной за многие годы, свалил все в
С закутанным в шарф лицом я вошел в гостиницу Мортли на Черинг-кросс и заказал бренди с водой и комнату с камином.
Той ночью, когда возобновившийся снегопад одел город пеленой тишины, мне приснилось, будто я стою на сэндчерчском утесе. Вот наш маленький белый домик, а вот каштановое дерево у калитки. Сегодня в школу не надо, и я радостно бегу к обложенным белыми камнями полукруглым клумбам по одну и другую сторону от калитки. Биллик еще не починил веревочную лестницу, но взобраться по ней можно — и я проворно залезаю в свое «воронье гнездо» среди ветвей. У меня с собой подзорная труба, и я принимаюсь обследовать сияющий горизонт. Все парусные суда преображаются в моем воображении: вон там, на востоке, головная триера, посланная самим Цезарем; а там, на западе, испанский галеон с низкой осадкой, нагруженный индейским золотом; а с юга медленно и грозно приближается пиратская флотилия, чтобы совершить набег на наш мирный дорсетский берег. Чуть погодя до меня доносится звон посуды на кухне. Через окно гостиной я вижу матушку, пишущую за рабочим столом. Она поднимает голову и улыбается, когда я машу ей рукой.
Потом я проснулся и начал плакать — не о том, что я потерял, не о временах, безвозвратно канувших в прошлое, даже не о своем несчастном разбитом сердце и, уж конечно, не о смерти своего врага. А о Лукасе Трендле, невинном рыжеволосом незнакомце, который никогда уже не пошлет африканцам башмаки и Библии.
Post scriptum [318]
Марден-хаус
Вестгейт, Кентербери, Кент
10 декабря 1854 г.
Дорогой Эдвард! Пишу несколько строк, дабы поблагодарить Вас за Ваше письмо от 9-го числа. Мой брат сегодня утром едет в город и взялся передать Вам это с Биртлсом.
Поскольку Вы, похоже, не хотите (несомненно, по веским причинам) приезжать сюда, я не стану настаивать.
Должен сообщить Вам, однако, что мистер Дональд Орр написал мне, в довольно раздраженном тоне, о Вашем «длительном пренебрежении своими обязанностями», как он выразился. Он известил меня о своем намерении немедленно уволить Вас из фирмы. В ответном послании я попросил разрешить Вам жить в нынешних Ваших комнатах на Темпл-стрит, покуда у Вас остается необходимость в них.
318
[Нижеследующие письма вклеены в рукопись. (Прим. ред.)]
Если же Вы не имеете такого желания, здесь неподалеку от моего нового дома сдается коттедж, который, мне думается, прекрасно Вас устроит и где Вы сможете поселиться на любое угодное Вам время. Прошу Вас уведомить меня, как Вы предпочитаете поступить.
Вы не откликнулись на мое предложение обсудить с сэром Эфраимом, строго конфиденциально и сугубо теоретически, возможность предъявления лорду Тансору доказательств, оставшихся у Вас на руках. Я повторяю данное предложение. Коли Вы пожелаете им воспользоваться, участие в Вашем деле сэра Эфраима, несомненно, произведет самое благоприятное впечатление на лорда Тансора.