Сначала было весело
Шрифт:
Точно, Кристи. Как он объяснит, что в его доме вечером оказалась Кристина?
«Цветы на кухне. Люда ведь не планировала приехать, это был форс-мажор. Так что ты не отмажешься, что розы для нее», – промурлыкал все тот же голос.
– Я выкину их в помойку, – словно оправдываясь, вслух проговорил Самохин.
«А трупы? – захихикал голос. – А курьер? Тоже в помойку?»
Как во сне, он вошел в гостиную. Запах в помещении был ужасен – термоядерная смесь крови, грязного тела Надежды и невыветрившихся паров алкоголя. Дэн, как в замедленной
– Что было в бутылке? – прошептал он. Со страхом коснулся указательным пальцем густеющего пятна. Понюхал, сдвинув брови. Что-то похожее на краску. Или чернила.
В его памяти вспыхнули слова умирающей:
«Зачем? Это не мое».
Он задумался.
Значит ли это, что Андрей что-то скрыл от него?
За окном раздалось мяуканье, и Дэн чуть не закричал от неожиданности. С колотящимся сердцем он обернулся и застыл, словно парализованный. Снаружи, на карнизе окна, сидел крошечный котенок. Белый, как чистое облачко. Блестящие иссиня-черные глаза-бусинки не отрываясь смотрели на Дэна, и он почувствовал, что пол уходит у него из-под ног.
«Жди беды…»
«Тебя нет. Тебя нет. Нет», – остолбенело повторял Дэн. Он закрыл лицо руками и спустя мгновение убрал их.
– Мяу, – сказал котенок и фыркнул. Развернувшись, он вдруг исчез из виду.
Хрипло дыша, Дэн засеменил к окну. Распахнул створки, посмотрел вниз.
Никакого котенка. Вообще ничего. Во дворе стояла глубокая ночь и завывал пронизывающий осенний ветер.
Дэн зябко поежился. Он закрыл окно, пытаясь унять дрожь во всем теле.
«Я схожу с ума».
Краем уха он услышал, как несколько раз чихнула Люда.
Самохин уставился на коченеющее тело Надежды.
– Откуда ты свалилась на мою голову, гребаная ведьма? – процедил он. – Со своими глупыми сказками про тающих мальчиков и коят?!!
Люда чихнула снова, четыре раза подряд. Дэн посмотрел в сторону ванной. Она всегда так чихала, когда у нее начиналась аллергия.
(Например, на шерсть.)
Самохин пнул здоровой ногой труп, испытывая при этом какое-то необъяснимо жуткое злорадство.
Подволакивая одеревеневшую ногу, он медленно прошаркал в коридор. К черту эту конспирацию. Его жена должна все знать. А насчет Кристины… Он скажет, что она пришла вместе с беглой зэчкой. Плевать, что эта версия выглядит неправдоподобно, он просто будет до конца стоять на своем.
– Люда! – громко позвал он. Прислушался.
Только сейчас Дэн заметил, что в ванной подозрительно тихо. Его супругу всегда отличало шумное купание – плеск воды, мурлыканье каких-то сопливых песенок и тому подобное.
Дэн проковылял вплотную к двери ванной.
– Люда?
Тихо.
Он затаил дыхание.
Кап.
Кап.
Кап.
Вероятно, его супруга не до конца закрыла кран.
Дэн подергал ручку.
– Люда, выходи! У нас проблема! И она куда важней раздавленной тобой соба…
Он осекся, случайно посмотрев вниз. Миниатюрные, едва заметные следы какого-то (котенок?!) четвероногого животного.
Дэн неверяще опустился вниз, с опаской потрогав следы. Они высыхали прямо на глазах. Будто кто-то, щенок или котенок, вышел из ванной и направился в сторону входной двери.
– Люда!! – заорал Дэн. Где-то глубоко внутри у него стремительно зрело понимание, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Что-то непоправимое. Он навалился плечом на дверь. Раздался хруст, но дерево выдержало.
– Открой! Открой! Открой!!! Открой-откройоткрой!!! – завыл он, теряя остатки самообладания. Наконец дверь вылетела внутрь, и он едва не упал.
Ванная была пуста.
На полу лежал халат Люды, сама ванна была наполнена водой, на поверхности которой, словно кораблик, важно дрейфовала мочалка.
Его жены нигде не было.
– Она в туалете, – выдавил из себя Дэн, тщетно пытаясь себя успокоить.
«Нет, – зашелестел знакомый голос. – Дверь в ванную была заперта изнутри».
Он сунул руку в теплую воду, поводил растопыренными пальцами туда-сюда, словно все еще надеясь на что-то. Взял мочалку, зачем-то понюхал ее. Открыл стиральную машину, с идиотским видом заглянув внутрь.
– Где ты, Люда? – шепотом проговорил он. – Ты что? Ты растаяла?!
Сама мысль об этом показалась ему одновременно нелепой и чудовищной.
Дэн выпрямился.
– Люда, – жалобно протянул он, и глаза его снова стали влажными от слез.
Кто-то дотронулся до его плеча, Дэн с надеждой обернулся. Ну конечно, она разыграла его!
Улыбка Самохина померкла.
Это был разносчик пиццы. Сдвинутая набекрень шапочка с помпоном и размазанная по лицу засохшая грязь делали его похожим на дебила. Он растерянно оглядывался вокруг и, заикаясь, спросил:
– Изз…вините, у меня в голове все перемешалось… вы за пи…пиццу расплатились?
Этой ночью Андрею так и не удалось заснуть. Болела саднящая челюсть, ныли изодранные кактусом пальцы.
Ну, Дэн, перец чилийский, едрить его за ногу…
Надо же, какие совпадения бывают на свете! Когда ему позвонил брат-близнец, Андрей сразу раскусил его. Дэн не умел притворяться, и он понял, что у его братца проблемы. Поэтому он был бы полным дебилом, захватив с собой настоящую бутылку на эту встречу.
Андрей просто предварительно перелил ее содержимое в другую тару, а в «пузырь», обнаруженный на чердаке заброшенного дома, налил обычных чернил. Правда, эта сумасшедшая тоже поняла обман, пусть и не сразу. Интересно, каким боком эта психопатка имеет отношение к его находке? Неужто она и вправду хозяйка того самого дома? Впрочем, сейчас это уже не имеет никакого значения.