Снайпер-2
Шрифт:
Наконец из кабинета вынырнул высокий, очень худой и до безобразия прыщавый молодой человек, а за ним вышел и врач.
— Андрей Иванович, заходи! — скомандовал он. — Принес все, что надо?
Шувалов кивнул.
— Ну, давай!
В кабинете Андрей Иванович вручил врачу все карты, поставил дипломат на один стул, а сам сел на другой.
Доктор достал из верхнего ящика некую табличку, разложил карточки по порядку, достал чистый лист, быстро разграфил его, и начал вписывать в него разные значки, после того, как открывал нужные ему страницы в карточках. Закончив работу, он
— Увы, Андрей Иванович, — сказал врач неприятным голосом, — боюсь, что разборки теперь неизбежны. По двум детям ничего сказать нельзя без дополнительных исследований, а вот третий — точно не твой. Это несомненно и однозначно.
— Не мой? — горько переспросил Шувалов, — и кто-же?
— Самый старший.
— А остальные что?
— Пока твой повторный анализ спермы еще не готов. Но я боюсь, что анализа ДНК не избежать. Мне будут нужны образцы крови двух твоих младших. Сможешь предоставить?
— Это как? — тупо переспросил Шувалов, который на некоторое время перестал разумно соображать.
— Лучше всего, если они приедут сюда, и мы возьмем у них образцы крови, — пояснил доктор.
— Куда?
Доктор странно посмотрел на Андрея Ивановича, затем встал, взял ватку, отошел в угол кабинета, к ящикам, намочил ее чем-то, вернулся и поднес Шувалову прямо под нос.
Резкий запах нашатыря быстро привел того в чувство.
— Вот гадина! — заорал Шувалов.
Доктор отшатнулся. Андрей Иванович увидел изумление и испуг в его глазах, и пояснил:
— Жена — гадина! Врала мне, значит, всю жизнь! А я-то! Я… Осел!
Лицо у Шувалова стало страшным, глаза налились кровью, казалось — его сейчас хватит удар.
Доктор перепугался, он, видимо, не ожидал столь острой реакции, (хотя должен был бы предвидеть), вскочил, быстро набрал лекарство в шприц, потом вколол Андрею Ивановичу. Тот был в таком состоянии, что, казалось, и не почувствовал этого.
Тем не менее, лечебное вещество свое дело сделало — Андрей Иванович отошел, расслабился, погрузился в себя. Внешне он стал выглядеть вполне адекватным.
— Завтра привезу детей, — глухо сказал он. — Делай все, что нужно. Я хочу правду знать. Всю.
— Подожди еще немного, — мягко сказал врач. — С минуты на минуту должны результаты повторного анализа подойти.
— Да? Хорошо, ладно, — Шувалов тяжело поднялся, и побрел в приемную. Он погрузился в мягкое кресло, откинул голову, закрыл глаза и словно уснул.
Очередной посетитель испуганно взглянул на Шувалова, сжался, глаза его забегали.
— Я на секундочку, — предупредил его доктор. — Заходите в кабинет. Располагайтесь. Я быстро.
Он действительно очень скоро вернулся, из-под полуопущенных век победно блеснули глаза. «Я так и думал»! — словно говорили они.
Доктор не стал заходить к себе в кабинет. Он сел рядом с Андреем Ивановичем, мягко взял его за руку.
— Повторный результат подтвердил первый. Полная идентичность. Увы, мне и правда очень жаль. Но факт есть факт.
Шувалов с мукой открыл глаза.
— Ясно, — сказал он, — я уже и не сомневался, честно говоря… Завтра. Мы приедем завтра.
— Конечно, — кивнул врач. — Я буду ждать. Только позвони предварительно. Где-то за час хотя бы, хорошо?
Шувалов пожал доктору руку, и ушел.
Он ехал, вспоминал, думал, и ничего не понимал.
Его супруга не была из тех девчонок, за которыми парни бегают табунами, а они этим умело пользуются. Андрей Иванович еще тогда знал, что от таких нужно держаться подальше. За красивой женой нужен глаз да глаз, иначе и глазом не моргнешь, как уведут. Или рога приделают.
Оля была милой, тихой, скромной. Внешность у нее была не яркая, но молодому Андрею Ивановичу она казалась настоящей красавицей. И что интересно — после свадьбы она даже как бы и прибавила. Стала очень тщательно следить за собой, хорошиться. Так что если у большинства жены после свадьбы привлекательность теряли, то его Оля только увеличила, чем Андрей Иванович сильно гордился.
— У хорошего мужа и жена всегда красавицей будет, — с улыбкой говорил он.
Несколько лет они пожили в свое удовольствие, а потом появился ребенок. А так как они уже вдоволь нагулялись, то младенец стал совсем не в тягость. А двое последующих появились как-то по ходу дела. Шувалов даже думать запретил жене об абортах, сказал, сколько будет, столько и будет.
Где же что было не так?
«Может быть», — думал Андрей Иванович, — «нельзя было так доверять жене? Я ведь никогда ее ни в чем не ограничивал. К подругам на вечеринку — пожалуйста, в командировку — пожалуйста, к родителям на пару дней — пожалуйста. На курорт с детьми — тоже пожалуйста». Шувалов от чувства одиночества не страдал, поэтому временное отсутствие супруги его никогда не напрягало.
«В общем-то, — пришел Андрей Иванович к горькому выводу, — времени и возможности у Оли мне изменить было вагон и маленькая тележка. Только вот зачем? Почему? Что ей не хватало? Может, я ее в постели не устраивал»?
Да, Шувалов никогда чудес в любовных утехах не показывал, но супруга никогда и не жаловалась на это. Более того, относилась к сексу совершенно равнодушно. «Может быть, потому и равнодушно, что добирала в другом месте»? — мелькнула у Андрея Ивановича догадка.
На следующем перекрестке он попал в небольшую пробку. И пока стоял в ней, все его мысли кружились вокруг четырех вариантов его дальнейшего поведения: устроить страшный скандал и уйти из семьи; повеситься самому; повесить супругу; не делать ничего.
Так ничего и не решив, Шувалов прибыл домой.
Вся веселая троица была дома. Стоило ему войти, как на него обрушился поток просьб, рассказов, жалоб. Андрей Иванович опешил от напора, по привычке стал разбираться, обещать, уговаривать, грозить карами… А когда все закончилось, и дети словно испарились, Шувалов тяжело опустился на диван, и крепко задумался. Он решил, что разборку с женой отложит на потом. Уж точно не сегодня.
Спать Шувалов лег отдельно. Когда жена удивилась, Андрей Иванович пробурчал что-то нечленораздельное, и, увидев его мрачное настроение, супруга предпочла не разбираться. Шувалов довольно сильно храпел, и если он решил поспать отдельно, то оно и к лучшему — решила она.