Снайпер
Шрифт:
Черного озера, от его торфяного дна.
Здесь, загнав машину в сарай, Аркадий, не входя в покосившийся деревянный дом, такой же черный, как и вода в водоеме, прошел на причал, под которым чалился небольшой катер. Стоя на деревянном настиле и глядя в глубину уходящего к лесу озера, достал сотовый телефон. Набрал нужный номер.
– Да? – ответил ему из города знакомый голос.
– Это Ангур. Работа завершена в полном объеме.
Ангур – кличка Аркадия Гурова, по рождению Игоря Юрьевича Касьянова.
– Молодец! Жди меня около десяти вечера.
– Вы сами приедете?
– Ты не понял, что я сказал?
– Я
– Жди!
Тот, кто только что говорил с Ангуром, удовлетворенно откинулся в кресле. Кажется, все неплохо, начало будущего дела положено. Первый шаг сделан. И о нем надо доложить! Он нажал кнопку вызова на своем сотовом телефоне. Ответил ему старческий, скрипучий голос:
– Слушаю тебя, Полковник!
– Гомельский вышел из игры!
– Хорошая новость! Теперь заставь Рашида обработать Лидмана, пока тот в испуге не покинул Россию! Швед должен подписать контракт с «Бахором». Далее готовь акцию по узбекам. Работать твой человек, Ангур, должен по ранее оговоренному плану. Твою долю тебе сегодня доставят домой. Все!
Связь отключилась. Полковник налил рюмку коньяку, выпил за удачное начало грандиозного мероприятия, а в это же самое время, на причале, Аркадий стянул с рук пленку, скрывающую его отпечатки пальцев.
Он поднялся в дом, на второй этаж, где была оборудована жилая комната его хижины, как Гуров сам называл место своего временного обитания. Здесь не было излишеств, роскоши, только самое необходимое, и, главное, здесь присутствовала звонкая лесная тишина, ночное всхлипывание болота, специфический запах торфяника, плеск волн и шелест осоки, пение птиц и воздух, кружащий голову, как бокал хорошего вина. И одиночество, к которому привык Аркадий и которое даже любил. У него была в городе трехкомнатная квартира, обставленная по последней моде, дорого и уютно, со всеми удобствами. Но она тяготила его. И только лютой зимой, когда дом промерзал настолько, что в нем невозможно было находиться, да весной, когда талая вода заливала дамбу, лишая проезда к хижине, он жил в городе. Сам Аркадий, кроме редких встреч с девочками по вызову, для удовлетворения естественных потребностей молодого мужчины, любимой женщины не имел. И это не было каким-то психическим отклонением. Когда ему было восемнадцать, он любил, и его любили! Нежно, страстно! И казалось, любовь эта будет длиться вечно, несмотря ни на что. Но он ошибся.
Вернее, так распорядилась сама судьба, одним мановением перевернув кардинально его жизнь.
ГЛАВА 2
В один из весенних дней Игоря Касьянова призвали в армию.
Ни связей, ни денег, чтобы «откупиться» в военкомате, как делали многие, у них не было.
Да и откуда им взяться, если семья еле сводила концы с концами. Мать, надрываясь, тянула сына после безвременной и трагичной гибели мужа. Отец погиб глупо.
Получив зарплату в депо, где работал слесарем, по традиции отметил это событие с сослуживцами. И перебрал немного. Шел домой на «автопилоте» через железнодорожные пути, так и не заметив выскочившей из-за поворота пригородной электрички.
Хоронили отца в закрытом гробу.
А Игоря Касьянова призвали в воздушно-десантные войска и полгода дрессировали по приобретению навыков снайпера в одном из горных учебных центров. Тогда девушка его, Валентина, почти ежедневно писала ему письма, полные любви и уверений в верности.
Тем же отвечал и он.
Ну а по весне полк, в который после учебного подразделения направили сержанта, послали в Чечню.
Перед этим Игорь побывал в отпуске.
Лучше бы он отслужил два срока службы, чем получить такой отпуск! Отпуск по семейным обстоятельствам!
Дома скоропостижно скончалась мама. Не выдержало сердце женщины этой тяжелой жизни! Похоронив последнего родного человека, он вернулся в часть. Касьянов служил в спецназе, в мобильной разведывательно-штурмовой группе, специализирующейся на глубинных рейдах по тылам противника.
А за три месяца до дембеля случилось то, что кардинально изменило все.
Группа в десять человек вышла в обычный рейд. Ночью перед выходом Игорь написал Вале письмо. Как потом оказалось, последнее послание своей возлюбленной.
Поутру подразделение, ведомое капитаном Грачевым, разделившись на две пятерки, начало марш. Несколько часов напряженного пути, и первое отделение во главе с командиром группы вышло на хребет. Второе, где находился Игорь, осталось в «зеленке», контролируя тропу, по которой днем к близлежащему селению должен был пройти отряд боевиков.
Его-то и было приказано уничтожить! Массированным огнем с фланга, из рощи, и сверху, с хребта. Прибыли на место по графику, оборудовали позиции. Игорь приготовил свою снайперскую винтовку «СВДС». Началось ожидание, которое всегда у Касьянова, да и других бойцов, сопровождалось размышлениями. О службе, о доме, о тех, кто остался там. Задумался и Игорь.
Вообще за время службы сержант Касьянов зарекомендовал себя отличным бойцом, решительным, хладнокровным, в разумном пределе отчаянным. На его личном счету было более пятидесяти заваленных «чехов». За что Игорь был награжден орденом Мужества. Во время войны в нем родились ярость и стремление убивать, ставшее для него основной работой, которую он делал отменно, и не без удовольствия, нанося на приклад винтовки очередную отметину, означающую чью-то оборванную его выстрелом вражескую, ненавистную жизнь.
Но сейчас на позиции, в наскоро оборудованном из веток и маскировочной сетки укрытии, Игорь думал о Валентине. О том, как скоро вернется домой, как закатит свадьбу и заживет с ней счастливо...
«Чехи» напали внезапно.
Одновременно атаковав засады десантников с тыла. В семь утра!
Что стало полной неожиданностью для бойцов спецназа. Атаковали умело, имея при этом двух-, а то и трехкратное превосходство в живой силе.
Группа ничего не успела предпринять в ответ. Чечены первым же близким залпом отстрелили большую часть «спецов». Единственное, что смогли десантники, так это оставшимися силами схлестнутся с боевиками в рукопашной.
В драку, со штыком, пошел и сержант Касьянов, но на него насело четверо горцев, набросив к тому же на Игоря сеть. Затем ударом тупого предмета в затылок его вырубили. «Вот и все, – мелькнуло в уходящем сознании сержанта, – конец». Но его не убили, и конца не наступило. Напротив, для Касьянова все самое ужасное только начиналось.
Очнулся он в каменном сарае, на куче прошлогодней соломы, густо перемешанной с навозом, связанный.
Голова болела, но серьезных повреждений не было. Кости все целы, это Игорь проверил, перекатившись из кучи дерьма в угол на бетонный пол.