Снег как пепел
Шрифт:
Мэзер таращится на него так же, как и все мы. Генерал прав почти во всем, кроме одного: Мэзер предложил выполнить соглашение с Ноумом не потому, что он трус, а потому, что он наш король и устал от жизни, которую мы ведем.
Генерал хватает Мэзера за руку и помогает встать. Мэзер прикладывает ладонь к лицу, и взгляд его выражает сожаление. Я открываю рот, чтобы заступиться за него, но тут в двери влетает корделлианский солдат. Не глядя на нас, он проносится мимо, кидается к кабинету Ноума, распахивает дверь и падает на колени. Ноум, Терон и солдаты разворачиваются к нему. Лицо Ноума искажено
— Мой король, — торопливо, глотая ртом воздух, лепечет солдат. — Я принес страшную весть. Спринг. Он…
— Да что случилось? — шагает к нему Ноум. — Прибыл гонец? Проклятый король не…
— Нет, мой король, — обрывает его солдат. — Час назад армия Спринга пересекла наши южные границы. Солдаты спалили три фермерских хозяйства и отказываются вести переговоры. Они идут на нас, мой король. Солдаты Ангры идут на Битай.
17
Спринг здесь, в Корделле! Ноум выскакивает из кабинета, стремительно проходит мимо нас и исчезает прежде, чем кто-либо успевает произнести хоть слово. Если бы мы были в состоянии говорить, то уж не преминули бы ткнуть его носом в то, что все его интриги закончились пшиком. Спринг атакует его, что означает: сделке конец. Ангра не только не согласится отдать ему Винтер. Он не согласится ни на что. Все игры Ноума с нами и вся его ложь ни к чему не привели, потому как Ангра его предал. И Мэзер ошибался: даже заполучив его, Ангра бы не остановился. Он не успокоится, пока весь Винтер не будет принадлежать ему.
Я глубоко вздыхаю, подавляя внезапную вспышку тревоги, когда солдаты выходят друг за другом из кабинета Ноума. Мы остаемся в коридоре одни, в то время как наследный принц Корделла так и стоит у отцовского стола.
Терон не знал о планах Ноума. Я вижу это по тому, как он смотрит на меня, медленно сминая письмо в кулаке. Его лицо выражает смешанные чувства — сожаление, злость и сочувствие. Я вздрагиваю, почувствовав, как пальцы Мэзера шевелятся в моей ладони, и осознаю, что вцепилась в него, будто он единственное, что не дает мне рассыпаться на сотню кусочков. Когда я схватила его за руку? После того, как ему врезал Генерал? До сих пор не верится в случившееся. В то, что хоть и на краткое мгновение, но Мэзер предложил за нас умереть.
Мои пальцы сжимают ладонь Мэзера, грудь часто вздымается от обуревающих меня эмоций: страха из-за того, что он собирался сделать; печали из-за того, что я могла потерять своего друга; облегчения из-за того, что Генерал не согласился на его безумное предложение. Но также я осознаю: теперь, держа его за руку, не чувствую головокружения и волнения. Мэзер — мой король, мой друг (лучший друг), и я — его солдат. Я бы точно так же держала за руку Дендеру или Финна, если бы они в том нуждались.
Как же быстро изменились причины, по которым я держу за руку Мэзера! В этом жесте нет ничего интимного. Это жест солдата, защищающего своего короля и Винтер. А Мэзер и есть Винтер.
Конечно же Генерал первый отходит от потрясения и сразу же начинает раздавать всем приказы:
— Финн, Грир, Хенн, Дендера, Мэзер — в оружейную! Сообщите мне, если корделлианцы будут препятствовать вашему вооружению. Элисон, остаешься с Мирой. Обе ни ногой из дворца. Принц
— Тоже в оружейную, — говорит принц сквозь зубы.
Генерал поворачивается к Мэзеру:
— Я хочу, чтобы через четверть часа ты был готов к битве.
Мэзер кивает. На его лице снова непроницаемая маска. Высвободив свою руку, он бежит по коридору следом за Финном, Гриром, Дендерой и Хенном. Он не оглядывается.
— Мира, — предостерегающе указывает на меня Генерал.
— Оставаться во дворце, — кривлюсь я. — Поняла.
На его щеках играют желваки.
— Я собирался сказать: будь осторожна.
Я немного удивлена, однако Генерал уже отвернулся и спешит к входным дверям, из которых только что вышел Ноум. Терон опускает письмо на отцовский стол.
— Я не знал, — уверяет он, когда остаемся только мы с Элисон и несколько солдат в коридоре.
Я вздыхаю, поражаясь тому, насколько опустошенной себя чувствую.
— Теперь это не имеет значения, — отвечаю я.
Терон смотрит на меня, что-то лихорадочно обдумывая. Потом пересекает кабинет и, выйдя в коридор, хватает меня за руку.
— Леди Элисон, будьте любезны, пройдемте с нами. Вы будете под защитой моей личной охраны.
Элисон ошарашенно открывает рот.
— Ваше высочество… — лепечет она, но Терон уже устремляется вперед и тянет меня за собой.
Элисон идет следом, но появившиеся из-за угла солдаты отрезают ее от нас, занимая свое место подле наследника престола. Мы останавливаемся у входа в бальный зал, и Терон притягивает меня ближе к себе.
— Идем в оружейную? — спрашивает он достаточно тихо для того, чтобы Элисон не услышала вопроса.
Он не сводит с меня глаз, и в глубине их мерцает свет.
— Но Генерал…
Свет в глазах Терона ярко вспыхивает, и мой голос надламывается. После всего мне вдруг становится легко и я улыбаюсь в ответ.
— Хочет, чтобы ты осталась во дворце? — Терон склоняет голову набок. — Мы с тобой прекрасно знаем, что здесь не то место, где ты раскроешь себя.
Я гляжу на принца, прокручивая в голове его слова, но не смея в них поверить.
— Ты позволишь мне сражаться?
— Когда мы выйдем к воротам, ты сама решишь, будешь ли сражаться, или вернешься во дворец. Но я не собираюсь удерживать тебя, если ты спросила об этом.
— Почему?
Уголки его губ поднимаются вверх.
— Потому что отец контролировал меня всю мою жизнь, — тихо отвечает он. — И больше я терпеть эти монаршие игры не намерен. Наши жизни принадлежат нам самим. И я не позволю ни отцу, ни генералу Лорену, ни даже Ангре продолжать убеждать нас в обратном.
Мне вспоминается его стихотворение, неровный отрывистый почерк на пергаментном листе. Он смотрит на меня внимательно, но без капли снисхождения или властности. Внутри меня разливается приятное тепло, и я отвечаю Терону улыбкой. Сейчас неподходящее время для улыбок и долгих взглядов, но я ничего не могу с собой поделать. Даже тревога, охватившая меня перед лицом столкновения со Спрингом, немного утихает. Возникает ощущение, что Терон проведет меня через все опасности в целости и сохранности. Но не как защитник — как равный. Я не одна.