Снег тишины
Шрифт:
даль без края и лица.
В этой местности миражной,
до того она пуста,
не отыщешь места даже
для могилы и креста.
То-то черти посмеются,
не таков ли Страшный Суд:
опоздать и не проснуться,
и навек остаться тут?!
КОГДА НЕ ПРИХОДИТ ПОДМОГА
Когда не приходит подмога,
не брошусь с тоски из окна,
решив, что прямая дорога
сквозь
И так мы не раз пропадали
от пули, от водки, в петле,
но петь в кабале и опале
умели на этой земле.
И стыдно, сдружившись с бедою,
в чужом, безответном краю
выклянчивать лучшую долю,
оплакивать радость свою.
И совестно, да и не ново,
в зазнайки и выскочки лезть
тому, кто на русское слово
поставил и совесть, и честь.
И я не нарушу обета,
не важно, что там впереди,
вот только б дожить до рассвета
и ночь эту вброд перейти…
БЕССМЕРТНИК
Бессмертник мой, пускай темно, пускай!
Неприхотливый, радужный цветок,
хотя бы раз под вечер намекай:
никто из нас в труде не одинок.
Кусочек солнца в розовых лучах,
с каких незнамо сорванный полей,
ты на столе засох, но не зачах,
и о поре цветенья не жалей.
И я мудрей, спокойней, тише стал,
и мне размах и пышность не к лицу.
Я всё в себе расставлю по местам,
когда вернусь к Небесному Отцу.
СУДЬБА
И, даже крадучись по краю,
В невозвращенца, в беглеца
И в эмиграцию играю.
И доиграю до конца.
Александр Межиров
С глазами падшего ангела
и заиканием Моисея
не перепишешь набело
судьбу с заголовком: «Рассея».
И заставляет что-то
в благопристойной Неваде
помнить Синявинские болота
и Ленинград в блокаде.
Недаром, сердцем владея,
смешала родная глина
неприкаянность иудея
с норовом славянина.
Жить бы ему, хоть со Сталиным,
без козырей, да под небом этим,
в бедном краю оставленном,
в тысячелетье третьем!
В списках врагов не значится –
спасибо судьбе и за это…
Не перепишешь начисто
жизнь игрока и поэта.
НЕ СПЕШИ
Андрею Алексееву
Не спеши состариться,
сбросим лишний хлам,
что от нас останется –
собирать не нам.
Где росток пригреется,
там и день взойдёт.
Всё у нас имеется –
и не первый год:
молодость бесследная,
седина виска…
А дорога светлая
всё равно легка!
ВСТРЕЧА
Мы проходим тёмной улицей
в стороне от всех забот,
и не важно, что там сбудется
через месяц, через год.
Мы идём с тобою под руку,
не чужие, не родня, –
вместе – остальное по боку.
Погляди же на меня! –
И закружится во тьме ночной
приютивший нас квартал,
и ты снова станешь девочкой,
о которой я мечтал.
ЗАБЛУДИВШИЙСЯ СНЕГ
Стремительно и безответно
врываясь в помыслы и сны,
пронизанный весельем ветра
и полнозвучьем тишины,
случайно выпавший из ряда
событий, канувших во мглу, –
снег убеляет ветви сада
и льнёт к замёрзшему стеклу.
Но нет к прошедшему возврата!
И в доме светлом – пустота.
И снег ложится виновато
на незнакомые места.
ДАВНО ПОРА
Яну Иоаниди
А помнишь, Яном Бунина звала
его супруга Вера Николавна?
Ему же в Грасе русского тепла
так не хватало, а любви – подавно.
Вот ты с рожденья не Иван, а Ян,
и я не стану звать тебя Иваном.
Пускай порою ты бываешь пьян –
я сам бываю по неделе пьяным.
Но главное – поэзия, и с ней
нам не страшны разводы и запои!
Давно пора сомкнуть наш круг тесней,
и пусть печаль оставит нас в покое.
Давно пора не выживать, а жить
везде: в безмолвье, в безрассудстве, в звуке.
Давно пора нам сердце обнажить
и не бежать от боли и разлуки.
НАВАЖДЕНИЕ
Окружённый спол о хами древними
(или в явь мои сны облеклись?),
над продрогшими в поле деревьями
красный месяц подковой повис.
И уже на раздолье языческом
прозвучал над отчизной степной,
нарушая безмолвья владычество,
крик неведомой птицы ночной.
Я ли это иль предок забытый мой
с первобытной вдыхает тоской