Снегурка в постель

Зайцева Мария

Она разворачивает меня к себе, смотрит внимательно своими зелеными ведьмовскими глазищами. И в них тут же, словно по команде, начинает скапливаться влага.

Черт… Сашка, ты — дура.

Киваю.

— Отлично!

Света тут же разворачивается к вешалкам с одеждой.

— У нас с тобой примерно один размер… Вот! Вот это тебе пойдет! Беби-долл! И вот эти ботинки!

Короче, не успеваю я ничего сказать. Просто не успеваю. Ураган по имени «Света» почище всяких «Катрин» сносит, лишает последних мозгов, и я,

пока я пытаюсь хоть какие-то аргументы в пользу того, что нехер мне на пафосных вечеринках делать, придумать, как уже стою в хозяйской гардеробной, одетая в милое бежевое платье с оборками, закрытое, длиной чуть выше колена.

— Так… Отлично, сама глянь сумку к нему, ладно? И прическу тоже. А я пока подумаю, чего надеть…

Я лишь киваю.

Хватаю маленькую бежевую сумочку, словно за якорь цепляюсь. И больше ничего. Красится? Да ну его нафиг… Прическа? Туда же…

Мне неожиданно дико страшно и не по себе. Очень не по себе. Такого не было, даже когда первый раз в чужой дом залезла.

Потому что за такие выкрутасы меня ни подпол не похвалит, ни генерал, ни генералова жена.

И, если все вскроется…

Дочке-то чего? Ничего. А я огребу…

А отказать после того, как согласилась, да слезы ей вытирала, да утешала…

Черт! Загнала ты себя, Сашка, в ловушку! Опять! Опять!

— Ну все! Смотри!

Я смотрю.

Света наряжена в высоченные сапоги-ботфорты и платье-майку. В облипку. Волосы в беспорядке, макияж дикий.

Черт… Ее примут за проститутку, меня — за монашку.

— А ты чего? Не хочешь краситься?

— Эмммм… Я читала, что сейчас в моде натуральность… И будет клево смотреться с таким агрессивным нарядом чистое лицо, я думаю…

Блин, может, хоть умоется?

— Да? Ты думаешь? — Света смотрит на себя, потом на меня… — А, знаешь, ты права! Они там все как куклы разодетые и морды раскрашенные! А мы на их контрасте будем круто выглядеть!

Она умывается, чем-то легким мажет лицо, треплет волосы, чтоб легли естественно.

И реально выглядит круче.

Мы с ней минуту стоим рядом и смотрим на себя в зеркало.

— Черт, — наконец, говорит Света, — монашка и блядь. Очень круто. Гуляем, Сашка!

17. Чем отличается пафосная тусовка от непафосной

Через полчаса я убеждаюсь в том, что пафосная тусовка от непафосной отличается только едой. Не то, чтоб я часто тусила, не с моими финансами, но пару раз в клубы выбиралась. Один раз с парнем, а еще с девчонками, с которыми в магазине работала.

Естественно, денег особо не было, и мой бывший был тем еще жмотярой, так что пили мы отвертку и жрали орешки.

А тут, конечно, все круто. Пафосно.

Я стараюсь не отсвечивать, ходить тихо и строго в фарватере Светы. Это совсем не сложно, учитывая,

что она звездит.

И видно ее отовсюду. И с верхних полуэтажей, открытых випов, огражденных перилами, откуда с диванчиков можно рассматривать танцующих, и из бара, где полно народу толчется, и со стороны столиков в глубине, где темно, но не тихо.

Тут вообще не тихо.

У меня уже давно болят уши от битов, и вообще непонятно, как можно тут несколько часов провести и не оглохнуть. Хотя, может, они просто уже все глухие.

Света моментально пересекается с какими-то знакомыми, обнимается, переговаривается, таскает меня, представляя, как свою родню. После такого на меня смотрят иначе, заценивают платье и сумку, и прямо видно, как в глазах отщелкиваются доллары.

На мою бледную физиономию и небрежно висящие волосы внимания особо не обращают. Может, мы реально в тренде?

Тем более, что Свете это все не нужно, она и так яркая до охерения.

В баре нам сразу наливают и освобождают места. Улыбчивый красивый бармен подмигивает, когда ставит два высоких бокала с синей жидкостью.

— Комплимент от заведения!

Ух ты! Бесплатно! Это хорошо! Не то, чтоб я переживала, платить-то все равно Света будет, но все равно приятно.

Пью. Что-то алкогольное и вкусное.

Мммм… Какое вкусное!!! Это тебе не отвертка!!! Это… Это что-то… Ух!

— Нравится? — кричит мне в ухо Света, улыбаясь на мое офигевшее лицо, — не торопись, коварная вещь!

И тут же выхлюпывает свой такой же до дна.

— Еще!

Я с тревогой смотрю, как она резко ополовинивает второй:

— Света, ты бы тоже… Придержала…

— Мне надо! И я свою дозу знаю! Пошли танцевать!

И мы танцуем! Так танцуем! Извиваемся! Крутимся! Обнимаемся! Хохочем!

Под дикий бит, гремящий в ушах тревожным набатом. Я смотрю на Свету в бликах светомузыки и удивляюсь, что нашелся дурак и изменил такой кукле. Она же нереальная!

Покачивается на своих невозможно высоких каблуках, извивается, мягко и плавно, волосы по спине рассыпаны… Русалка!

И, похоже, не одна я так думаю, потому что Свету сзади обнимает какой-то парень, прижимается в танце.

Я сначала решаю, что это знакомый. Уж очень она легко отзывается на его движения, пританцовывает, трется.

А потом, когда лапа парня оказывается под короткой юбкой…

Света замирает, раскрывает глаза… А затем резко отталкивает наглую лапу и пихает нахала задницей в сторону. Бортует прямо, как хоккеист.

И хорошо у нее выходит!

Парень от неожиданности отлетает, сшибает какой-то столик, шевелится там вяло, матерится.

Ох ё!

А если встанет?

Черт!

Я резко трезвею, прихожу в себя от неожиданности и тащу свою сегодняшнюю напарницу по клубным развлечениям обратно к бару. В самый непросматриваемый уголочек.