Шрифт:
Она была очень слаба. Она умирала. Почему-то с каждым днем она осознавала это с особой явью. Ей было тяжело вставать, но она все же вставала, чтоб доковылять до своей маленькой ванной, умыться теплой водой, пробраться на кухню, чтобы поставить чайник. Долго пить мелким глотками эту горячую, безвкусную темную
И потом, долгие часы, укрывшись пледом в кресле смотреть телевизор, листать журналы. Когда она была маленькой, она так и представляла свою старость, под пледом, в кресле и журналы, обязательно “Работница” и “Крестьянка”. Старость ей казалась манящей и беззаботной.
Около кресла, большое массивное трюмо. Как она любила смотреться в него раньше! Она была красоткой, каких было мало. Высокий ясный лоб. Просто пронзительные васильковые глаза, игриво сверкающие из-под длинных густых ресниц. Задорно вздернутый носик, капризная верхняя губа, в улыбке оголяющая ровные белоснежные зубы. А чего стоила ее густая русая коса, мечта любой девушки. Веселый, заводной нрав, отбоя от женихов не было. Где он теперь?
Она была королевой. Ей не было равных. Она была уверена, что таким, как она место только во дворце с принцем. Но где взять этих принцев?
Надо было поменять белье. Девушка из социального фонда придет только в четверг, принося продукты и прибирая в квартире. Больше никто не приходил к ней. Никому она была не нужна.
Пошаркала к шкафу, надо было достать белье, неловко дернула дверь, что-то заклинило, открылась верхняя створка шкафа и чуть ли не на нее. Пал сверху какой-то тяжелый сверток.
Кряхтя подняла его, развернула морщинистыми руками. Серебряная парча и вышитые пайетками снежинки. Конечно, как она забыла то, это был костюм Снегурочки. Она была самой настоящей и самой лучшей Снегурочкой. Сверкающий кокошник обрамлял молодое, пышущее красотой и жизнью лицо, стягивая сзади непокорную шикарную косу. Парчовое платья ладно обтягивало стройный, подтянутый силуэт, маня своими снежинками. Сколько елок украсила эта великолепная Снегурочка своей красотой, обаянием, зажигательными танцами и песнями. Сколько Дедов Морозов терпеливо томились в тени этой великолепной актрисы- внучки, которая якобы должна была только помогать Дедушке. Какой там! Где была она, больше не видно было никого. Только к ней были прикованы все восхищенные взгляды детей и даже их родителей, с замиранием ловящих каждое ее слово. Только ей дети хотели рассказывать стихи, прижимаясь к ней поближе и ловя ее взгляды и улыбки. А какие интересные игры и хороводы затевала она! Какое веселье царило на елках, осчастливленных ее присутствием!
Все прошло. Она убрала костюм обратно в шкаф. Прекратилась вся эта сказка как-то мгновенно. Тяжелая, неожиданная болезнь, долгие годы больниц. И все… Одиночество. Первое время еще навещали оставшиеся друзья, родных у нее не было. Кто ярко горит, тот очень быстро гаснет. В стенах больницы так и растворился в небытие образ прекрасной Снегурочки.
Высохшие сухие руки. Потухшие глаза. Заострившееся изможденное лицо. Не интересно, скучно, все забыли! Вспоминала ли она, всматриваясь в серый больничный потолок моменты своего триумфа? Наслаждалась ли яркими минувшими событиями? Скорее нет. Все ушло безвозвратно. Осталась только эта маленькая обшарпанная квартирка, ставшая убогой с годами, и вереница одинаковых дней. Хотелось лечь, полежать. Вдруг звонок в дверь.
Конец ознакомительного фрагмента.