Снесла Баба Яга яичко
Шрифт:
Ступа, транспортное средство Бабы Яги [82] , символически ближе к яичной скорлупе, чем к метле. Баба Яга передвигается в собственной символической матке (которая при этом настолько гипертрофирована, что Баба Яга целиком помещается в нее) и загребает воздух пестом (пенисом!). Свободная от людских законов, от строгих законов полов, которые определяют, что можно, а чего нельзя, Баба Яга пользуется и тем, и другим, то есть и мужским, и женским половым органом, и летит, что является очень сильной мифической репрезентацией человеческой сексуальности. Эта сексуальность, правда, гротескна и карнавализирована. Ввиду того, что Баба Яга старуха (как полагают, столетняя), она является не только травестией (мужчина, переодетый в старуху), но и трансвестией человеческой сексуальности.
82
«Скоро
Возможны, конечно, и другие толкования: например, что у Бабы Яги как у существа женского пола уже заранее «подрезаны крылья» и она вынуждена летать в ступе, т. е. в предмете, использующемся в повседневной жизни, что равносильно летанию в горшке или в квашне. Есть и такое мнение, что Баба Яга на самом деле андрогин, гермафродит – совершенное человеческое существо, славянский фольклорный вариант Тиресия, который благодаря богам несколько раз менял пол (и в конце концов пришел к выводу, что женский намного лучше!). Во время славянских масленичных обрядов, в частности в Хорватии, по селу проносят куклу, которая называется «баба деда носит», а состоит такая кукла из переплетенных частей мужского и женского тел.
На популярном русском лубке начала XVIII в. показана необычная картина: Баба Яга отправляется на борьбу против крокодила. Крокодил – это, видимо, Петр Великий (крокодилом называли Петра Великого староверы), а Баба Яга – его жена. Баба Яга едет верхом на свинье, в одной руке у нее поводья, а в другой пест. За пояс заткнуты топорик и прялка. Один предмет «мужской», другой типично «женский». Так Баба Яга в воображении анонимного автора лубка обладает двумя символами могущества.
Пупина электрическая грелка в виде большого мехового сапога – это, по сути дела, современный аналог ступы Бабы Яги. Связь становится еще более очевидной, когда Пупин сапог присваивает девочка Вава и использует его как материнскую матку, в которой засыпает и видит сны.
Кукла, vagina dentatа, страстно жаждет пениса только для того, чтобы летать в ступе и при этом оставаться независимой от своей «летающей машины». Но в таком случае владелец машины должен умереть. Возможно, все Куклины мужчины или инвалиды, или вскоре умирают – ведь полностью «укомплектованный» мужчина ей не нужен. Ей нужна только одна деталь, «пест». Рядом с Куклой, которая в давние времена была бы повелительницей ветров, чувствуется непонятное движение воздуха, легкий ветерок.
Каннибализм
О Бабе Яге ходят дурные слухи, говорят, что она «ела людей, как цыплят». Ее избушка, окруженная горами человеческих костей, ясно дает понять путнику – по этому адресу проживает людоедка. Людоедство Бабы Яги с точки зрения фольклора связано с ритуалом, имеющим ужасающее название, – «перепекание ребенка». Такой обряд совершался над детьми, больными рахитом (в России и в Украине рахит в народе называли «собачьей старостью») [83] . Смысл обряда состоял в том, что болезнь должна была сгореть. Обряд сопровождался заклинанием: «Как хлеб печется, так и собачья старость пекись!» Во время обряда деревенская знахарка как бы совала больного ребенка в печь. Другими словами, происходило символическое отождествление хлеба с ребенком, а печи с материнской утробой. Возвращение ребенка в печь, т. е. символически в материнскую утробу, имело значение повторного рождения. Слабый и рахитичный ребенок плохо испекся в утробе матери, поэтому его нужно было допечь в печи. Печь одновременно символизировала загробный мир, временное погружение в него и временную смерть.
83
В Украине, например, знахарка рано утром приносила воду из трех колодцев, ставила тесто, пекла хлеб, а потом, достав хлеб из печи, якобы совала в печь больного ребенка. Во время обряда мать ребенка должна была три раза обойти избу, каждый раз останавливаясь под окном и спрашивая:
– Что ты, баба, делаешь?
– Хлеб мешу! – отвечала ей знахарка.
В большинстве сказок Баба Яга показана старухой, живущей в одиночестве. Иногда о ней говорят, как о матери одной, а иногда даже и
Южные славяне считают, что ведьма может навредить исключительно своим родным и друзьям. «Зла ненавистному делать не можем, а кто нам мил или свой, того с корнем выдернем», – говорит баба в «Горном венце». Есть южнославянская пословица «Куда ведьме идти, как не к своим родным?» В одной сербской народной песне пастух следующим образом описывает свой сон:
84
Прибежала Чувилиха, вошла в избу, напилась, наелась и вон пошла. И стала кататься и валяться и приговаривать: «Поваляюсь, покатаюсь, Терешкиного мяса наевшись!»
А он ей с дуба: «Катайся, ведьма, валяйся, наелась ты мяса собственной дочери».
На некоторых хорватских островах верят, что «ведьмы больше всего любят вырывать сердце у родственников, потом у своих друзей, а если какая из них недовольна мужем, она ему при первой возможности сердце вырвет». В Герцеговине и Черногории верят, что ведьмы едят только таких детей, которые им «милы и, пусть не свои, но родня» (!). В народе даже говорят, что женщина не может стать ведьмой, пока не съест собственного ребенка. В Конавле считают, что у ведьмы «нет никакой силы, пока она не уничтожит своего ребенка». И черногорцы думают, что «женщина, которая хочет быть ведьмой, должна сначала своего ребенка съесть, а потом может и других детей есть».
Что касается питания ведьм, славяне считают, что ведьмы больше всего любят пить «кровь детей и тех, у кого кровь сладкая». Ведьма «высосет кровь из жилочки, и ребенок через короткое время увянет и умрет». Люди верят, что ведьмы иногда убивают и взрослых: «Выпьют сердце и молодому парню, и девушке, а тот, у кого выпьют, нет его больше, увянет, умрет в расцвете молодости».
Кровь в меню Бабы Яги встречается не так уж часто. В одной сибирской сказке имеется редкий мотив: Баба Яга высасывает кровь из груди принцессы Марфиты. Главный герой отрубает Бабе Яге голову, но голова убегает, воспользовавшись для этого ногами Марфиты.
Случается, что в похлебке, которую сварила Баба Яга, плавают человеческие пальцы, но в целом меню у нее вполне заурядное. Необычно только то, что у Бабы Яги исключительный аппетит [85] .
Размах каннибализма Бабы Яги скромен по сравнению с каннибализмом обычных ведьм, или Менад, вакханок, которые в состоянии транса зубами разрывали живых животных, а потом, под предводительством Агавы, матери Пенфея (согласно Еврипиду), разорвали на куски и самого Пенфея.
85
«Василиса зажгла лучины в тех черепах на заборе и стала вынимать из печи еду и ставить ее перед Бабой Ягой, а еды было наготовлено на десятерых. Из погреба принесла кваса, меда, пива и вина. Старуха все съела, все выпила, а Василисе оставила только немного похлебки, хлебную корку и кусок поросенка» («Василиса Прекрасная»).
Здесь я хотела бы обратить ваше внимание на замаскированные детали, которые могут быть связаны с Бабой Ягой. В первой части мать автора очень неохотно допускает дочь на собственную территорию. Мать отождествляет себя с домом – или, точнее, она сама и есть дом, – поэтому присутствие дочери, так же как и те вещи, которые та вносит в дом, она воспринимает как нарушение территориальной целостности. Хотя на первый взгляд история с тумбочкой выглядит тривиально, она имеет символическое значение: тумбочка кажется матери совершенно неприемлемой, но мать ее принимает после покраски, т. е. принимает после того, как тумбочка пережила трансформацию, во время которой была символически пережевана и съедена. Хотя отношения Пупы и Бебы с их детьми в тексте вашего автора лишь обозначены и не разработаны, их можно охарактеризовать как травмирующие, как символический каннибализм. Беба, в частности, в одном месте говорит о себе, что она «убийца» собственного сына.