Снежная принцесса
Шрифт:
Поставив недопитую бутылку на край стола, он встал и босиком направился к входной двери. Звонок снова нетерпеливо зазвонил, и Дон, подойдя, рывком открыл дверь.
— Послушай, дружок, ты рискуешь… Нэнси?!
С сильно бьющимся сердцем Нэнси стояла в свете фонаря, ее прекрасные рыжие волосы развевались на ветру. Они не виделись всего неделю, а казалось, прошло не меньше десяти лет. Он был в потертых джинсах и майке Т-шорт, его подбородок небрит, волосы упали на лоб. Господи, как же она соскучилась по нему!
С трудом подавив желание броситься ему на шею, она скромно спросила:
— Можно войти?
Дон смутился, сообразив, что загораживает собой вход.
— Да, конечно. — Проклятье, что случилось, почему их тон так официален? Поспешно отступив в сторону, он пропустил ее в дом.
Легкий щелчок замка неожиданно прозвучал слишком громко и разорвал тишину дома. Удивившись, что в доме так темно и тихо, Нэнси вопросительно взглянула на Дона, но в темноте различила лишь блеск его глаз.
— А где Труди?
— Осталась у подружки. — Ему хотелось засыпать ее вопросами, но он остановился на самом главном. — Почему ты вчера не сказала, что сегодня приедешь?
В голосе Дональда послышались и легкая обида, и беспокойство, и сомнения, обуревавшие его, и Нэнси поняла, что прошедшая неделя была для него так же тяжела и трудна, как и для нее.
— Потому что тогда я еще не знала, — тихо ответила она. — Просто сегодня произошло нечто очень важное… Сегодня на ярмарке я случайно встретила Берта Стивенса.
— Что за… — Оборвав себя на полуслове, Дон покосился на нее, пораженный той живостью и радостью, с которой она начала свой рассказ. — Не предполагал увидеть на твоем лице улыбку при разговоре об этом подонке. Что случилось?
Нэнси засмеялась, не в силах больше скрывать счастье, переполнявшее ее, и обняла его за шею.
— Я поняла, насколько он жалок. Девушка в красках обрисовала возлюбленному все, что пережила за последнюю неделю, рассказала о своих душевных муках, об острой боли, пронзившей и долго не отпускавшей ее, когда она впервые нашла в себе силы не отворачиваться от воспоминаний, а как бы посмотреть на них со стороны, другими глазами, о той радости, когда наконец-то осознала, что Берт ничтожество и его власть над ней придумана ею самой.
— Он просто жалкое подобие мужчины, — пришла она к заключению. — Навозный червяк, как назвала его моя мама. Узнав меня, он сбежал. — В ее глазах появилась твердая уверенность. — Его больше нет для меня, понимаешь, он ушел в небытие.
Дону захотелось прыгнуть до потолка от радости, схватить ее в охапку и закружить по комнате до изнеможения… Но сначала ему необходимо было разрешить свои сомнения, удостовериться, что она его.
— Могу ли я понять твои слова так, что ты готова выйти за меня замуж? — несколько хриплым голосом спросил он, обняв ее за плечи. — Я так мечтаю об этом, любимая.
— Дон, милый, и я тоже… Но — — дрогнувшим голосом начала она. Он сжал ее плечи.
— Что но? Черт возьми, Нэнси, неужели у тебя есть еще какие-то сомнения…
Ее горячий поцелуй заставил его замолчать. Мысли спутались. Оторвавшись от него, она улыбнулась и взяла его за руку.
— Я так хочу тебя, поговорим позже, — сказала Нэнси и потянула его в спальню.
Всю последнюю неделю он только и мечтал, чтобы она снова оказалась в его постели, но ее просьба показалась ему несколько подозрительной. Что-то здесь не так. Зайдя в спальню, она решительно подошла к ночнику и включила свет. Он стоял не шелохнувшись.
— Любимая, если ты хочешь проверить себя, это твое право. Но что бы ни случилось между нами сегодня ночью, это никоим образом не изменит наше решение. Мы все равно поженимся!
В ее огромных карих глазах стояла мольба.
— Мне надо знать, как я себя поведу, когда ты крепко обнимешь меня и твоя страсть достигнет апогея. Прошу, не сдерживай себя. Дон, для меня это очень важно. Пожалуйста.
Он готов был на все ради своей любимой. Бог ему в помощь!
— Я люблю тебя и ни в каком случае не дам тебе улизнуть, — пообещал он. — Может, выключить свет?
Она улыбнулась, в глазах вспыхнули озорные искорки.
— Не надо. Мне нечего скрывать, разве что родинку на правом бедре. А тебе? Он засмеялся.
— Я покажу тебе свою родинку, если ты покажешь мне свою. Идет?
— Идет, — прошептала она и обняла его. Он дал себе слово контролировать каждое свое действие. Чего спешить, ведь впереди целая ночь, целая жизнь. Его ласки будут нежными и настойчивыми, поцелуи медленными и дразнящими, он станет ее добиваться, пока она сама не затрепещет под ним.
Размышляя так, о” не принял во внимание свою собственную страсть и жажду. В ту секунду, когда их губы слились, а руки обвились вокруг ее тела, его кровь закипела, обжигая плоть. А Нэнси только добавляла масла в огонь. Она была такой податливой, такой заразительно возбуждающей! Ее руки ласкали его, гладили, мучили. Какой к черту самоконтроль, прикосновением она просто сводила его с ума, без слов давая понять, как жаждет его. Целуя ее лицо, шею, его губы наткнулись на преграду. Блузка!
Сердце его громко стучало, эхом отдаваясь в голове, заглушая все, кроме сжигающего его страстного желания обладать женщиной, трепещущей у него в руках. И вот блузка расстегнута и сброшена. У него перехватило дыхание при виде обнаженной груди, руки задрожали. Контролируй себя, воскликнул голос у него в голове, не испорти все! Он заключил в ладони ее груди. Твердые соски, нежные мягкие формы. Чудесно! Восхитительно!
— Любимая, знаешь ли ты, как ты прекрасна? Нет, хотелось сказать ей. Она всегда считала себя слишком высокой, угловатой и застенчивой, как подросток, чтобы быть уверенной в себе. А уже после изнасилования ей и вовсе хотелось казаться незаметной, серой мышью в глазах мужчин. Но блеск в глазах Дона, дрожь пальцев на ее груди вселили в нее потребность стать желанной и умопомрачительно красивой для своего любимого.
Она смущенно улыбнулась и пробормотала:
— Ты делаешь меня красивой. — Нэнси прильнула к нему и, встав на цыпочки, поцеловала его медленным, опьяняющим поцелуем, который, казалось, никогда не кончится…