Снежное пламя

Васина Екатерина

– Ну что, бить его будем?

– Не надо, - Васька прижалась к нему, попросила.
– Отвези меня домой, а?

– Понял, - Паша обнял сестру за плечи и повел к машине.
– Все остальные свободны, Влад развезешь их там куда надо.

– Лиса.
– Елисей не выдержал.
– Лиса, подожди!

Васька развернулась и с размаху залепила парню пощечину.

– Видеть тебя не могу!
– после чего запрыгнула в машину и захлопнула дверь. Елисей держался за щеку и молчал.

– Потом поговорим, - Пашка хлопнул его по плечу.
– Все, не трогай

ее...пока.

– Мда, - протянул Влад.
– Ладно, поехали. Эй, Дин, ты чего такая мрачная?

– Наверное, ты больше не захочешь меня видеть?

– Ясно, - парень отвел ее в сторону от Елисея, тот все еще смотрел вслед машине Павла. Влад взял пальцами Динку за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. Четко произнес.

– Мы с тобой сегодня серьезно поговорим, поняла? Но видеть я тебя хочу и не раз. Просто пора из тебя выбивать дурь, красотка. А теперь молчи и поехали.

***

Василиса прорыдала, уткнувшись в подушку, весь вечер и всю ночь. Папа пожал плечами и буркнув: "Ну и ладно, другого зятя найдем" - погладил дочь по голове и ушел спать. Мама сидела с ней долго. И гладила по голове, и говорила что-то, Васька ее не слышала. Она икала, вздыхала, тихонько выла и лила слезы, не переставая. Нос уже распух, глаза болели, но девушка никак не могла успокоиться. Было жалко себя, за то, что четыре года работала заменителем, Глеба - за его мучительную привязанность к прошлому и слабость, Елисея - за его дурь. Все это крутилось в голове и заставляло еще сильнее вжиматься в подушку и реветь, реветь, реветь. При попытке подсунуть валерьянку, стакан полетел в угол. Кольцо, подаренное Глебом, полетело туда же.

Васька заснула лишь под утро, измученная и почти заболевшая. К счастью, ей ничего не снилось. Она проспала до полудня и проснувшись некоторое время тупо лежала и разглядывала расчерченный солнечными полосами потолок. Итак, ее жизнь, похоже. сделала крутой виток. И пройти его предстояло явно не с Глебом. Васька всхлипнула, но плакать уже не хотелось. Она встала и подошла к окну. Там, на улице, царило "мороз и солнце". В такую погоду хорошо гулять, а потом отсиживаться где-нибудь в теплом месте.

А вот ей теперь придется гулять либо одной, либо с друзьями. Теперь она стала свободной девушкой. Что ж, тоже неплохо.

– Будем улыбаться всем назло, - вслух произнесла Василиса, глядя, как по заснеженным веткам прыгают птицы.
– И будет нам счастье.

Она правда старалась улыбаться. Нет, о разрыве с Глебом не жалела. Да, скучала, но не более. Любовь исчезла, словно и не было четырех лет практически совместной жизни. Осталась грусть, обида, но злости Васька не ощущала. А смысл? Глеб правда старался, и они могли бы прожить вместе, не раскройся правда. Василиса вздохнула и еще сильнее прижалась лбом к стеклу, словно надеялась холодом освежить бившиеся мысли. Противненькая правда вышла однако, мерзкая, колючая.

Ну а про Елисея Василиса вообще старалась не думать.

Хотя он ее не слушал, сам лез в мысли. Девушка злилась на него, да. Но вместе с тем чувствовала такую звериную тоску, когда лишь думала, что все, больше они не увидятся. Ведь сама же дала понять, что не хочет его видеть. И сдержит слово.

Так прошла неделя. Не за горами была Алискина свадьба, и на нее лучше было приехать с хорошим настроением. Василиса над этим работала.

Глеб все же пару раз пытался прорваться к Ваське. Девушка разговаривала с ним по телефону, но встречаться не хотела. А когда парень приехал к ней, то на пороге его встретил недобро улыбавшийся Паша. Он с Аленой временно проживали у родителей, пока в квартире шел ремонт.

– Чего тебе?

Глеб понял, что мимо Павла ему не прорваться.

– Я хочу с ней увидеться.

– Открыть тебе тайну? Она с тобой видеться не хочет. Отвали, ладно?

– Кто там?
– в дверях появилась Васька. Побледнела, увидев Глеба.
– Паша, пропусти его.

– Но...

– Пропусти, я сказала. Сами разберемся.

Парень молча посторонился, пропуская бывшего жениха сестры. Тот кстати сильно похудел и осунулся, но по-прежнему выглядел ухоженным. Правда взгляд напомнил Павлу о бездомных собаках. Парень даже временно перестал злиться на Глеба. В принципе, у него и без того проблем хватало.

Глеб пробыл в комнате Василисы два часа. О чем они говорили, так и осталось тайной. Только парень вышел притихший, а на выходе из квартиры они с Васькой обнялись и стояли так минут пять.

Пашку же доставал Елисея. Уних даже состоялся серьезный разговор. Вечером, в салоне Пашкиного автомобиля. Парни сидели в полутьме салона и смотрели перед собой. Чуть слышно бормотало радио.

– Ты догадываешься чего я сейчас хочу?

– Ну, - Елисей криво усмехнулся.- Видимо, набить мне морду?

– Для разогрева, - кивнул Паша.
– А потом пытать долго и мучительно. Хотя, - он глянул на друга.
– Ты и так уже на черт те что похож.

Елисей и правда похудел, под глазами залегли синяки, черты лица стали более резкими.

– Паш, дай ее телефон.

– Ну а что ты ей скажешь? Дорогая, я тут твоего жениха опозорил, давай теперь со мной зажигай?

– Просто дай ее номер.

– Ага, разбежался. Ты мою сестру сейчас видел? Она всю ночь ревела, а теперь ходит и пытается улыбаться. Только ей фигово, я ж вижу. И ночами она до-о-олго не засыпает, все сидит либо в интернете, либо пялится в окно.

– Паша, если хочешь - врежь мне. Честно, я даже защищаться не буду.

– На кой черт? Ты сам то понимаешь, что тебе сейчас придется побегать? Слушай, - Пашка повернулся к другу.
– Страйк, ты только честно скажи: зачем тебе моя сестра?

– Я ее люблю.

– Да? Любишь? Или просто хочет попрыгать в постельке?

– Ты, - Елисей вздохнул, успокаиваясь.
– Я четыре года никому не говорил этих слов. Я никому не признавался в любви.

– А не выйдет ли так, что Васька и у тебя станет заменителем твой Ирины?