Снежные буквы
Шрифт:
– Почему же? Можно и грустные, и печальные, и даже трагические.
Однажды, будучи в особом расположении духа, бабочка призналась:
– Я тоже придумала несколько историй. Хотите я расскажу вам?
Я сразу поспешил с ответом:
– Конечно, хочу.
И она рассказала о маленькой бабочке-мечтательнице, которая искала себе друга. Я коснулся её крылышек своими.
Она не отпрянула, не испугалась. И тоже нежно прикоснулась. Но лишь на краткий миг, и тотчас отстранилась. Я был до безумия счастлив в тот миг. Но он исчез как сон. И рана в сердце снова защемила. Она замолчала.
– Мне очень понравилась твоя история. Ты можешь придумать ещё?
Она не ответила. Не ответила ни на этот, ни на другие вопросы.
Моё огорчение дошло до предела, и я сказал:
– Тебе снова неприятно со мной?
Она молчала.
– Мне улететь? – спросил я.
– Не знаю, – тихо ответила она.
– До свидания! – печально сказал я.
– А вы завтра прилетите сюда? – спросила она с печалью в голосе.
– Нет, завтра я не прилечу. Я не буду прилетать целый месяц, и даже целых два или три месяца, – решительно ответил я и взмахнул крыльями.
– Я не буду так долго ждать, – произнесла она почти шёпотом и отвернулась.
Я не стал спрашивать, что значат её слова, потому что был уверен: она не станет отвечать.
И действительно, я долго не появлялся на поляне. Мне было больно, горько, я не находил себе места все дни разлуки. Какой же силы очарование исходило от неё, какую власть обрела она надо мной, чтобы довести меня до такого состояния! Я не знал, что чувствовала она. И не пытался представить, потому что мне и без этих мыслей было невыносимо больно.
В конце концов у меня не осталось сил терпеть разлуку, и я стал изо дня в день прилетать на наше прежнее место. Я проводил часы в созерцании цветов, над которыми мы порхали вместе. Я вспоминал самые приятные мгновения, но их, увы, было так мало. Отчаяние моё дошло до предела, когда, наконец, я увидел её.
Она опустилась на лепесток рядом со мной и сказала своё прежнее: «Здравствуйте».
И ни слова упрёка, почему я долго не прилетал. Как будто не было разлуки.
– Ты придумала новые истории?
– Да.
– Расскажешь?
– Да.
Я хотел прикоснуться к ней, но она отстранилась:
– Не надо.
– Почему?
– Не знаю.
– Ты не скучала без меня?
Она не ответила.
– Неужели в твоём сердце нет маленького уголочка, посвящённого мне?
Она молчала.
– Тебе неприятно быть со мной?
Она молчала.
– Скажи мне что-нибудь! Неужели тебе нечего сказать? – с отчаянием в голосе спросил я.
– Мне что-то неохота говорить, – произнесла она печально.
– Мы с тобой не виделись так долго. Я не знаю, как я жил всё это время.
Потом последовало моё роковое признание в любви. Она слушала молча. Не обмолвилась ни одним словом. Иногда во время моего монолога мне казалось, что она боится, потому что она держалась на расстоянии и не пыталась приблизиться.
– Наверно, я тебе больше не нужен? Тогда давай расстанемся навсегда. Я больше никогда-никогда не прилечу сюда. Я постараюсь забыть тебя, чего бы это мне ни стоило. Я улечу в другие джунгли и не вернусь. Потому что здесь всё будет напоминать о тебе.
Я был в отчаянии. Мне казалось, что мир
– Я улетаю. Прощай, – сказал я последние слова.
– До свидания! – как обычно при расставаниях, проговорила она.
В тот миг я ещё не знал, что больше никогда в жизни не увижу её. Я всё ещё на что-то надеялся… Надеялся услышать «Побудь со мной немного» или «Прилетай, я буду ждать тебя».
Но только её последнее «До свидания! До свидания. До свидания…» сопровождало меня и сопровождает до сих пор. После разлуки каждый день я думал над тем, почему так получилось. И совсем недавно меня внезапно пронзила мысль: произнося те слова, она прощалась со мной до следующего свидания, до следующей нашей встречи. «До свидания!» А не навсегда, как получилось. Мне в то далёкое время не хватило терпения, я не сумел дождаться своего счастья. Я горько раскаиваюсь, но прозрение посетило меня слишком поздно. О, как же одиноко мне, как невыносимо одиноко. Где же ты, моя утрата? Услышь меня и прилетай снова на наше место».
Волк и бабочка
Рано утром в алтайском лесу, который местные жители называют бором, появилась на свет бабочка. Она была маленькой. А всё вокруг было большим, чужим и страшным. Большая трава, огромные берёзы, гигантские сосны. Бабочка спряталась под зелёным листом.
– Я такая маленькая, одинокая, – горько думала она, – меня каждый может обидеть.
Лист уловил её мысли и ласково сказал:
– Я буду тебя защищать, не бойся никого.
– Спасибо за доброту, – ответила бабочка.
Скоро она перестала бояться шорохов, визга и воплей, которыми лес был полон. Но так же скоро ей стало скучно под листом. Ей хотелось быстрее взглянуть на мир. И она сказала об этом листу. Тот успел привыкнуть к милой бабочке, и ему очень больно было расставаться с ней.
– Я надеюсь, мы будем встречаться с тобой, – сказал он на прощание, – если ты, конечно, станешь прилетать ко мне.
– Конечно, я буду прилетать к тебе, ты же мой друг. Не сомневайся.
И она взмахнула своими лёгкими крылышками, облетела вокруг листа с прощальным танцем, взмыла вверх и исчезла. Под нею расстилался бескрайний лес. Она даже удивилась, как это можно вновь проникнуть в него, таким непроницаемым покрывалом казался он с высоты.
Что удивительно, это была бабочка с поэтической душой, она летела вперёд и сочиняла стихи и песенки. Её пытался сопровождать хоровод разных бабочек, но она стремилась всё равно быть наедине с собой. После двух-трёх слов какого-нибудь глупого мотылька, признававшегося ей в любви, ей становилась скучно и она улетала. Устав от полёта, садилась на цветок и засыпала. Проснувшись, угощалась нектаром и пыльцой и летела дальше.
Ближе к полудню бабочка остро почувствовала себя очень одинокой. Если раньше одиночество ей нравилось и она всё время стремилась быть одной, то теперь захотела встретить друга. Бабочка с тоской вспомнила о первом своём друге – зелёном листе, и ей стало грустно. Она вспомнила, что обещала навещать его. Она хотела лететь к нему, но не знала к нему дороги.