Снежные сказки (сборник)
Шрифт:
— А, ну тогда ладно. Я ж старалась, чтобы всем было плохо. За это и оценки такие ужасные, — Уча снова счастливо улыбнулась, и смешно подвигала рыльцем.
— Здорово. А мы еще увидимся, Уча? — спросила Настя.
— Не знаю, наверное, да. Ты как придумаешь, как мне следующие оценки исправить, приходи сюда в тринадцатое число любого месяца в тринадцать часов. Повидаемся. А мне еще с именем бы разобраться, а то у меня только кличка, — тут Уча погрустнела.
— Как это кличка? Я думала, что Уча — это твое имя, — удивилась Настя.
— Нет, имя надо заслужить самой. А поначалу у нас только клички.
— А давай я тебе имя дам? Я даже уже знаю какое, — заговорщицки шепнула Настя.
— Давай! — Уча нетерпеливо поерзала на скамейке.
— Удача! Я даю тебе имя — Удача! —
— О-бал-деть! — выдохнула чертовочка. — Одноклассники умрут от зависти! Всё, пока, я спешу. Увидимся тринадцатого числа следующего месяца, — и Удача растворилась в воздухе.
А Настя побрела по парку, улыбаясь и придумывая новые задания для Удачи.
Грустная сказка «Волшебной Страны»
Больничные стены давили и душили. Нет, они не были чем-то новым и непривычным, скорее наоборот, слишком привычны, слишком знакомы. Уж который раз она лежала в этих стенах, Беатриса и сама не помнила. Не первый, не последний. По крайней мере, на это она очень робко надеялась. Были и другие стены, в других больницах, но одноразово, а вот эти, покрытые белой краской чуть шероховатые обои под покраску были знакомы до оскомины, до зубовного скрежета.
— Беатриса, голубушка, ну поезжайте, соглашайтесь. Вам это поможет прийти в себя, это очень хороший санаторий, — голос Надежды Семеновны оторвал Беатрису от разглядывания постера над рабочим столом ее лечащего врача.
Олень, стоящий за деревом на картине, повернув голову, чуть подмигнул Беатрисе, и она покорно кивнула головой, слегка улыбнувшись своим мыслям. Этот олень на постере тоже был знаком Беатрисе до малейших пятнышек на шкурке, до каждого отростка на ветвистых рогах. Не первый раз она его разглядывала, а когда-то давно даже придумала ему имя. Сначала хотела назвать его Бемби, как олененка из мультика, но олень на постере был совсем не похож на этого юного трогательного олененка. И тогда Беатриса назвала его Дерамо, как героя сказки Карло Гоцци. О да, на благородного короля-оленя Дерамо этот олень был похож. Мощный великолепный зверь, с перекатывающимися под шкурой мускулами. Ну, точнее они могли бы перекатываться, если бы Дерамо сделал свой прыжок из-за дерева, за которым он стоял, приготовившись, уже не один год. А пока он подмигивал Беатрисе и как будто говорил: «Соглашайся, санаторий это хорошо. Лето, лес, свежий воздух и немного надежды». И Беатриса согласилась.
— Вот и хорошо, я сейчас же заполню вам карту, все анализы у вас уже сданы, ничего дополнительно вам сдавать не надо. Езжайте домой, собирайтесь и завтра утром прямиком в санаторий. И Беатриса, дорогая моя, никаких волнений, переживаний. Полный покой, гуляйте, наслаждайтесь тишиной, там отличное место, вокруг замечательный лес, речка, — Надежда Семеновна обрадованно стала делать какие-то записи в ее карте, заполнять нужные справки и оформлять карту для санатория.
А Беатриса чуть устало пожала плечами, глядя на Дерамо. Санаторий так санаторий. Дерамо ни разу еще за все их безмолвные беседы не посоветовал ей плохого. Он был хорошим другом, этот красивый мощный зверь с золотистой шкурой, изображенный на постере.
Сборы в санаторий не заняли много времени. Что там собираться-то, привычный набор был уложен в сумку быстро, и оставалось только положить одежду. Это все же не больница, поэтому пусть и не сильно нарядная, но одежда была нужна. Джинсы, футболки, балетки, кеды. Привычная удобная одежда быстро заняла свое место в сумке. А Беатриса задумчиво гладила пальцем шелковую ткань сарафана, такого же голубого, как летнее небо над городом. Когда-то она очень любила этот сарафан, такой нежный и романтичный. Только вот в жизни давно не осталось места романтике, а черная полоса превратилась из простой и неприятной дорожки в широкое шоссе, которое вело в никуда, делая остановки лишь в больницах, и теперь вот в санатории. Взять? Не так уж много радостей в этой серой жизни, может быть этот голубой осколок прежнего лазурного счастья поможет хоть как-то
В электричке народу было совсем мало. В эти утренние часы электрички были заполнены только в сторону города, вот там-то было народу столько, что не пропихнуться. А за город никто не торопился ехать в это раннее утро. Так что, удобно усевшись на свободное место у окна, Беатриса задумчиво смотрела на виды, скользящие за стеклом, и даже успела немного вздремнуть, а потом снова полюбоваться на проносящиеся мимо городки, станции и чащи. Как же давно она не выезжала за город. А, пожалуй, это была хорошая идея, поехать в этот санаторий, надо будет по возвращению поблагодарить Надежду Семеновну за ее настойчивость. Беатриса тихо улыбалась своим мыслям, пока не встретилась глазами, с сидящим через пару сидений впереди, красивым черноволосым парнем с синими глазами. Он задумчиво наблюдал за нею и, встретившись взглядом, открыто улыбнулся ей, а Беата вдруг покраснела. Парень был моложе ее, по виду ему было года двадцать два, не больше, и Беатриса с высоты своих двадцати восьми лет чувствовала себя намного взрослее. Но не все ли равно, сколько лет этому красивому мальчику, с шальными синими глазами и черной челкой прямых волос, падающей на глаза, если у него такая открытая и обаятельная улыбка? И Беатриса тоже улыбнулась ему, в это ранее летнее утро это было так приятно, улыбаться в ответ этим задорным синим глазам и чудесным ямочкам не щеках.
Парень, помедлив пару минут, пересел к ней на свободное сидение, не делая впрочем, попыток заговорить, а просто улыбался, и Беатриса даже застеснялась, не зная чего ей ждать. Она давно ни с кем не знакомилась, не флиртовала, да и, будучи откровенной, не улыбалась в ответ на искреннюю заинтересованность в мужским глазах. Ни к чему это, лишние проводы, лишние слезы, а в том, что проводы будут непременно, она не сомневалась. Ее муж тоже выдержал бесконечные больничные Беаты совсем недолго, а потом, мучительно подбирая слова и комкая в руках ее же шарф, попросил развода. Развели их быстро, детей и совместного имущества у них не было, а такая привычная для работников ЗАГСа причина, как «не сошлись характерами» была достаточно убедительна в наше время.
— Девушка, вы на какой станции выходите? — наконец заговорил брюнет, продолжая обаятельно улыбаться.
— Волшебная Страна, — чуть помедлив, все-таки ответила ему Беатриса. Вроде он не наглеет, а то, на какой станции она выходит это не секрет. Он и сам бы увидел это, если ему ехать дальше, чем ей.
— Правда? — обрадовался парень, и настолько искренне это прозвучало, что Беатриса чуть не рассмеялась ему в ответ на эту его такую непосредственную радость. — А я тоже. Забавное название, да? Никогда не думал, что попаду в Волшебную Страну и проведу там какое-то время. А вы надолго туда?
— Не очень, на двадцать четыре дня.
— О, так вы в санаторий? А я тоже туда, — снова обрадовался парень. — Девушка, позвольте вас попросить быть моей феей в Волшебной стране. Вы потрясающе подходите на эту роль.
— Прямо так уж и подхожу? — хихикнула Беатриса, поймав себя на том, что флиртует с этим синеглазым чудом.
— Определенно. Я всегда знал, что у настоящих фей светлые пушистые волосы и медовые глаза, — утвердительно кивнул брюнет. — А хотите, я стану на это время вашим персональным феем? Хотя нет, феи они всегда девочки. О! Я могу стать вашим эльфиком. Из тех, у которых маленькие крылышки, как в «Дюймовочке». Такой эльфик вполне сможет летать вместе с чудесной феей и оберегать ее от злобных шершней.