Снежный плен
Шрифт:
– И откуда ты свалился на мою голову, «друг»?
Глава 8 – Беда.
– Холодильник… – вдруг озаряет меня.
– М?
– Электричества нет, и, видимо, уже не будет до момента нашего освобождения. Нужно спасать наш запас провианта.
– На балкон?
– Давай.
Алиса натягивает курточку, которая мерцает белым перламутром в свете свечей. С трудом отвожу глаза, чтобы не разглядывать.
– К спасательной операции готова! – салютует она.
Переместив поднос со
Держа в одной руке пакет как противовес, Алиса наклоняется вперед, пытаясь выглянуть за перила.
– Макс! – зовет меня она, не оглядываясь, видимо, думая, что я все еще возле холодильника. – У нас есть лестница?
«У нас…» – очень хорошо звучит. И да, я опять гораздо ближе, чем это необходимо. Алиска – магнит!
– Зачем тебе? – шепчу ей в ушко, перехватывая одной рукой пакет. От неожиданности Алиса вскрикивает, резко разворачиваясь и теряя равновесие. Ручки пакета остаются в ее руках, и она летит спиной в сугроб, утягивая меня следом. Оказываюсь сверху, надеясь, что под снегом нет ничего острого.
– Черт… Ты такой неожиданный! – хихикает она, постанывая.
– Прости… – выдыхаю ей в шею.
Снег и холод не ощущаются. Совсем. Сердце бешено колотится. Приподнимаюсь над ней на коленях. Алиса практически утонула в снегу, темные волосы красиво разметались по белому покрывалу. Грудная клетка вздымается так же часто, как и моя.
– Ты как?
– Хорошо… – улыбается она.
– Хорошо… – моргаю я медленно, пытаясь сосредоточиться на смысле того, что она говорит.
– У меня снег… ВЕЗДЕ, – округляет она глаза. Мой взгляд неконтролируемо смещается в район ее «везде». Куртка задралась вместе с футболкой. Трусики под прозрачными колготками – о, черт! – тоже персиковые. Спортивные такие, персиковые трусики…
– И как настоящий джентльмен я теперь должен отогреть тебя ВЕЗДЕ?
– И как настоящий джентльмен ты должен эвакуировать меня отсюда! – возмущенно пытается приподняться и сдвинуть меня.
Ну уж нет…
Побарахтавшись руками в снегу, Алиса со смехом падает обратно на спину.
– Ну, Макс!
Горячо… Снег тает на наших лицах. Алиса замирает, рассматривая небо. Сквозь снежную завесу просвечивает расплывчатая полная луна. Она любуется луной, а я смотрю на нее опьяневшим взглядом.
– Красиво как…
– Очень… – поправляю прядь ее волос. Заморожу девчонку! Вытаскивая ее из сугроба, я уточняю:
– Так зачем тебе лестница?
– Там такой сугроб под балконом! – стучит Алиса зубами. – Круто было бы прыгнуть…
– Прыгнули уже! – прохожусь я по ней руками, отряхивая снег. Одежда моментально намокает от налипшего снега. Дверь балкона была открыта слишком долго, и в комнате стало очень холодно.
– Меняем дислокацию. Переодевайся,
Захватив бокалы и спиртное, я иду разжигать камин. Запас дров небольшой, но пара вечеров живого огня нам обеспечена. Тонкие поленья немного дымятся, но послушно принимаются гореть, уютно потрескивая. Стянув большой лохматый плед с кровати, я раскладываю его у камина. Алиса заходит, держа поднос со свечами, и восхищенно смотрит на камин:
– И ты прятал от меня это?! Жадный, жестокий человек… – театрально вздыхает она.
Критично осматривает плед. – Не помешает парочка подушек… – сама себе бормочет она и снова исчезает в темноте.
Мне тоже нужно переодеться в сухое. В темноте ничего не разобрать. Содержимое сумки перекочевывает на кровать. Выбрав лонгслив и тонкие домашние брюки, я откладываю их в сторону и стягиваю мокрую одежду.
– Кхм… – прокашливается за спиной Алиса. – У меня сейчас глаза лопнут от твоего загорелого великолепия! Надеюсь, это не тактический ход по взятию моей крепости?
– А что – могло сработать? – отшучиваюсь я, притормаживая.
– Конечно – нет! – гордо фыркает она, и, немного сбавив пафос: – Но… ты оденься на всякий…
Расположившись перед камином, сооружаю еще по бокалу коктейлей.
– Ото льда воздержимся?
Алиса утвердительно кивает, облокачиваясь спиной на подушку и вытягивая ноги к огню. Мы молча пьем коктейли. По телу разливается тепло, голова кружится от ее близости и накатывающих воспоминаний о наших поцелуях. Иногда мы сталкиваемся взглядами, в лицо бросается кровь, разогревая мои щеки еще сильнее, да и ее тоже, судя по яркому румянцу на лице. Все во мне требует действовать – не отпускать ее взгляд, говорить что-нибудь сладкое и горячее, прикасаться… целовать… стать этим огнем, к которому тянутся периодически ее руки. Распять ее на этом чертовом покрывале и любить так, чтобы…
Но я только закрываю глаза и отвожу взгляд, просто купаясь в своих новых ощущениях и пытаясь разобраться в себе. И в какой-то момент становится невыносимым находиться в этом промежуточном состоянии. Ни ближе, ни дальше. Дальше – нет, такого расклада я больше не хочу. Ближе? Очевидно, что ее это напрягает. Тело реагирует, да. Но…
И к концу второго бокала мне срывает башню. Я отпускаю себя, оставляя попытки анализировать – надо-не надо, хочет-не хочет, что потом… И первый раз в жизни запрещаю себе думать.
Алиса задумчиво смотрит на огонь, обняв колени. Разглядываю ее профиль.
– Алиса… – пытаюсь распробовать ее имя, открывая что-то новое внутри себя, то, что было всегда заперто. И это что-то топит меня, возвращая в сон, когда произносить ее имя было для меня гораздо горячее и интимнее, чем любой секс. Голос хрипнет и гаснет от переизбытка этих ощущений. Она медленно поднимает на меня взгляд, и мы зависаем.
– Беда… – ее губы трогает болезненная улыбка.
– Что?.. – шепчу в непонимании. Руки живут своей жизнью, и я дотягиваюсь рукой до ее нежного лица, глажу костяшками пальцев по горящей щеке.