Снимать штаны и бегать
Шрифт:
Зинаида не понимала. Что такое там могло произойти, что надо было утром же нестись в загс? Чай, не маленькие ведь уже были…
– А в каком детском саду произошла сия историческая встреча?
– А я откуда знаю? Хотя, нет… Денис же говорил, что садик у него возле дома… А он тогда жил на Мичурина, маленькую комнатку снимал. Знаете, это возле магазина «Тысячи мелочей», дом такой красный, первый подъезд, этаж тоже первый, а квартира – прямо. Так вот возле этого дома она и работала.
Такая информация срочно толкала Зинаиду на новые действия. Конечно, надо найти этот садик, пусть там ее просветят,
Зинаида уже все спросила, а уходить ей почему-то не хотелось. И вот ведь еще незадача – только уйдешь, как тут же Нюрочка нарисуется и потребует, чтобы Плюх ее в кино тащил. На «Замухрышку» – та еще фанатка кино!
– Спасибо… вы мне очень помогли… – промямлила Зинаида, нехотя поднимаясь и растекаясь слащавой улыбкой.
– Я слышал, детективы на прощание говорят: «Если вы что-нибудь припомните, позвоните по этому номеру». Так куда мне позвонить? – совершенно серьезно спросил Игнатий Олегович, провожая гостью до двери.
Зинаида так обрадовалась его вопросу, что засуетилась, принялась во всех карманах искать листок, а потом схватила десятку и вдруг остолбенела.
– Что с вами? – участливо склонился к ней Игнатий Олегович.
– Я… я забыла задать вам еще один вопрос… Скажите, вы знаете Ульяну Даниловну Крючкову?
Плюх ненадолго задумался.
– Знаете, ко мне на прием приходит такое количество народа… Кто его знает, может, и Ульяна эта приходила… А что, она говорит, будто я должен ее знать?
– Она уже ничего не говорит, – начала было Зинаида, но вовремя вспомнила, что о смерти женщины для пользы дела ей «знать не положено». – Вы все-таки попробуйте вспомнить. Только сразу говорю: она если вами и интересовалась, то отнюдь не как хирургом…
Плюх вытаращился удивленными глазами, а потом еще настойчивее произнес:
– Ну тогда тем более! Мне просто необходим ваш телефон, или у вас в офисе телефона нет? Прекрасная девушка Ульяна отыщет меня и что я ей скажу? Мне хотелось бы заранее подготовиться ко встрече…
– С ней, что ли? У вас еще будет время, куда вы торопитесь! – фыркнула Зинаида, однако, кокетливо склонив набок голову и глядя в стену, застенчиво произнесла номер домашнего телефона, который выдала за офисный. – Спросить Зинаиду. Так и скажите – мне Зинаиду Ивановну, у нас Степанида Егоровна… вахтерша, может трубку взять.
Мило распростившись с хозяином, Зинаида заторопилась домой. Ей отчего-то вдруг захотелось принять ванну с морской солью, наделать кучу молодящих масок и, в конце концов, узнать, а что же это за фильм такой сейчас в «Луче» – «Замухрышка»?
…Когда Зинаида приехала домой, ни Федула, ни его престарелой бравой соратницы дома не было. Вероятно, Степанида Егоровна не утерпела и решила осмотреть новое хозяйство дочери до мелочей. Ясно также, что она и про главную свою задачу забыла с удовольствием – какие там горничные, когда у Любушки своя семья наклевывается! Да Зинаида слишком на это и не рассчитывала, главное – чтобы не мешали, она и сама все успеет. Вот завтра, например, надо с утра отыскать этот детский сад, порасспрашивать у работников: может, кто-то и помнит горластую и вредную сторожиху Раису, которая так удачно выскочила замуж.
Распластавшись в ванне, вдыхая ароматы пены и медленно исходя потом, Зинаида думала вовсе не о том, о чем требовалось. Она вдруг представила себе, как было бы замечательно раскрыть это преступление… черт с ними, с деньгами, она теперь о них и не вспомнила! А вот заявиться в гости к этому самому Плюху, небрежно опуститься в кресло и с выражением крайней усталости на лице бросить:
– Найти убийцу вашего друга было почти невозможно… Но… хм… для умных женщин нет ничего невозможного… Да, знаете ли, я теперь могу вам, как другу, рассказать, как погиб Васильев.
И Игнатий Олегович непременно задохнется от восхищения, а Нюрке он тут же позвонит и сообщит, что теперь даже не помнит ее имени и согласен видеть только по профилю работы… Нет, пусть лучше Нюрка ничем не болеет, тогда Плюх с ней совсем встречаться не станет. Плюх… Интересно, что же хотела сказать ему Ульяна? Вероятно, женщина чувствовала опасность и понимала, что одной не справиться, поэтому и хотела довериться ему. Поэтому и написала только его фамилию, ни телефона, ни адреса, просто «Плюх». Поди догадайся, фамилия это или просто шалость. Да, видно, не успела.
В двери ванной неожиданно постучали:
– Зин! Зинаида!! Давай вылазь немедленно!! Мне нужно бельишко простирнуть… – голосила Степанида Егоровна, от души работая кулаком.
Зина решила просьбу соседки проигнорировать, ту всякий раз разбирала страсть к постирушкам, едва кому-нибудь нужна была ванная. Вот ведь и дома ее не было, а стоило Зинаиде погрузиться в воду…
– Зинка!! Вылазь, говорю!! Никак оглохла?! – не успокаивалась вредная старуха.
Зинаида вышла только через полчаса и, само собой разумеется, про всякую стирку Степанида Егоровна немедленно забыла, а доверительно ухватила соседку под ручку и поволокла ее на кухню.
– Пошли, Зин, за стол. Ты будешь накрывать, а я тебе рассказывать стану… О! Гляди, и этот уже нарисовался! – перекосилась старушка при виде третьего соседа.
С того самого момента, как дочка Любочка нашла себе кавалера, отношение Степаниды Егоровны к Федулу резко изменилось. Если раньше она видела в нем будущего родственника и кое-как пыталась скрасить его нелегкий холостяцкий быт, то и дело подсовывая ему лишний кусок из Зининого холодильника, то теперь женщину этот господин начинал раздражать. Нет, ну в самом деле, что это за мужик, который не мог до сорока лет обзавестись квартирой, а болтается здесь совершенно лишним довеском в их коммуналке! А у Степаниды Егоровны, может быть, были мечты, планы… Вот, допустим, сбагрят они с Любушкой Зинаиду куда-нибудь замуж, и площадь освободится. Сюда и ветеринар этот переедет, и заживет тогда Степанида в тесном семейном кругу, среди внуков, в достатке, в теплой заботе… Причем, Зинаиде она уже партию подсмотрела – дворник дядя Никита, конечно, староват, да зато отдельная каморка имеется. А вот Федула пристроить никуда не получается, Степанида спрашивала, бабки на лавочках сначала допытывались про площадь, потом про зарплату, а вызнав все, только удрученно цокали языками – своих дочерей и прочих родственниц никто за такого беспортошного отдавать не собирался. Другое дело, если бы он привел жену к себе, но такой поворот событий Степанида Егоровна пресекала на корню.