Сногсшибательный мачо, или Правило первого свидания
Шрифт:
Ровно в семь раздался звонок на сотовый.
– Я уже внизу, – услышала я.
– Спускаюсь.
Волховский сидел за рулем «мерса» и даже не вышел из него при моем появлении.
Я открыла дверцу машины и села рядом с ним. Поверх платья я накинула плащик, чтобы не замерзнуть.
– О плащике я не подумал, – сказал вместо приветствия Волховский. – Надо было новый купить.
– Чем этот не устраивает? – обиделась я. – Приличный плащик, купленный в прошлом году.
– Не впечатляет.
– Ну уж извините.
– Не
– А если я замерзну?
– Не замерзнешь. – Это было сказано таким уверенным тоном, что я невольно улыбнулась.
– Я могу дать свой пиджак.
– Не надо.
– Пойми меня, – сказал он уже более мягко. – Сегодня в «Орбите-Палас» намечается сногсшибательная вечеринка, и я хочу, чтобы моя девушка выглядела соответствующим образом.
– Понимаю, – кивнула я. – Я соответствую вашему образу?
– Вполне.
На языке у меня вертелся вопрос: «А другие… соответствовали? Или быстро переставали отвечать твоим запросам?» Я по-прежнему ничуть не обольщалась на свой счет и была твердо уверена, что Волховскому я – игрушка на час. Почему-то он выгреб весь женский ресурс нашего города и остановил свой взгляд на мне. В жизни случаются всякие странности.
«Орбита-Палас» переливалась разноцветными огнями. Они отражались в реке, и поэтому складывалось впечатление, что мы въезжаем в яркое облако, которое сверкало синими, зелеными, золотистыми и красными всполохами.
Волховский припарковал машину на стоянке и вышел из нее, cмотря вперед.
Он даже не подумал быть галантным кавалером и распахнуть мне дверцу машины. Вместо этого мне пришлось сделать эти телодвижения самой. Не сказать, что меня это очень расстроило. Скорее я испытала мимолетный укол досады. Ну, что делать, если все мужчины опускают мою женскую самооценку ниже плинтуса. Сначала Вадим, теперь – Волховский…
От реки дул сильный ветер. Я вспомнила о том, что плащик нужно оставить в машине, и поспешно стянула его с себя, положив на заднее сиденье.
– Ну все? – спросил Волховский, даже не посмотрев в мою сторону.
– Все.
– Тогда пошли.
Машин на стоянке было много. Я подумала, что мы приехали в разгар вечеринки. Волховский шел впереди быстрым размашистым шагом, и я на пятнадцатисантиметровых шпильках с трудом поспевала за ним.
– Виктор Николаевич! Не могли бы вы идти помедленней? Я не могу так быстро.
– Что? – Он резко остановился, и я чуть не налетела на него.
– Я не поспеваю за вами.
Он посмотрел на меня таким взглядом, словно увидел впервые, и я поняла, что его мысли витают где-то далеко от меня.
В этот раз мы пошли не в гостиничный комплекс, а свернули направо – к двухэтажному зданию с большим выгнутым козырьком, отчего издали казалось, что сверху прилеплена створка раковины.
– Это банкетный зал.
– И часто
– Ты задаешь слишком много вопросов, – почему-то разозлился он. – Помолчи, пожалуйста.
– Молчу…
Минуту спустя он бросил на меня взгляд искоса.
– Извини, просто я нервничаю…
Перед самым входом в дом-раковину Волховский неожиданно сказал мне:
– Возьми меня под руку.
– Зачем?
Он с удивлением посмотрел на меня.
– Мы же пара.
– Ах да!
Швейцар в бордовой форме с большими золотыми пуговицами предусмотрительно распахнул перед нами дверь.
– Добро пожаловать! – механически-заученно сказал он.
Волховский скользнул по нему взглядом, ничего не сказав, а я широко улыбнулась, стараясь быть вежливой за двоих.
Волховский уверенно ориентировался внутри. Мы оказались в просторном помещении, по которому лениво фланировал разряженный народ. При этом все выглядели так, как и полагается выглядеть на презентабельной вечеринке: дамы – в длинных вечерних платьях, мужчины – в костюмах. По залу молниеносно, как стрижи, скользили официанты с подносами в руках, предлагая вино и шампанское. Один из них остановился около нас. Я протянула руку за шампанским.
– Поставь, – сквозь зубы сказал Волховский. – Еще успеешь.
Обиженная, я одернула руку.
Мой собеседник сжал мой локоть.
– Не глупи. Потерпи еще немного.
Я хотела спросить зачем, но вспомнила, что задаю слишком много вопросов, и промолчала.
Мы так и шли рядом: Волховский держал меня за локоть, я старалась, чтобы моя походка со стороны выглядела грациозной, ведь у меня не было опыта ходьбы на пятнадцатисантиметровых шпильках.
Мы вошли в зал, заставленный столами, и взгляды многих присутствующих остановились на нас, как на свежачках, прибывших в разгар праздника.
– Улыбайся! – шепнул мне Волховский. Я выдавила из себя самую лучезарную улыбку, на которую только была способна. Со стороны мы, наверное, если не тянули на «Оскара», то на «Золотой глобус» точно. Волховский – зрелый солидный мужчина, и я рядом с ним, симпатичная куколка. Папик и его Барби.
Судя по выражениям лиц присутствующих, именно такие мысли витали в их головах. Впрочем, на что-то другое трудно было рассчитывать. Я улыбнулась еще раз, понахальней, как и подобает девице, отхватившей себе богатого спонсора.
– Скулы не сведет? – заметил Волховский, все еще держа меня за локоть.
– А я натренированная.
Мне показалось, что сейчас он фыркнет, но внезапно Волховский как-то подобрался, и вскоре я поняла почему. К нам подошел мужчина лет пятидесяти, такой толстячок-бодрячок, со спутницей, моложе его лет на десять, высокой брюнеткой в темно-синем платье. Он пожал руку Волховскому и скользнул по мне взглядом.
– Моя девушка, – представил меня Волховский, – с романтичным именем Джульетта.