Снова и снова
Шрифт:
Кларк нетерпеливо прервал его:
– Если бы речь шла об инопланетянине, Адамс! Но когда человек превращается в инопланетянина!.. – Сглотнув слюну, он обратился к Андерсону: – Как вы полагаете – он опасен?
– Не исключено, – ответил Андерсон.
– Даже если так, он не сможет причинить нам никакого вреда, – спокойно сказал Адамс. – Его номер в гостинице прослеживается насквозь лучами-шпионами. Ситуация полностью контролируется.
– Есть какие-нибудь сообщения? – поинтересовался Блэкберн.
– Самые невинные. Ничего особенного. Саттон
– Он не может не понимать, что за ним следят, – сказал Кларк. – Он притворяется.
– Ходят слухи, – сказал Блэкберн, – что его вызвал на дуэль сам Бентон.
Адамс кивнул:
– Да, это так. Эш попытался избежать поединка, что говорит, пожалуй, о том, что он не агрессивен.
– Может быть, – как-то безнадежно проговорил Кларк. – Может быть, Бентон сработает в нашу пользу.
– Во всяком случае, – тонко улыбнулся Адамс, – я думаю, что вторую половину дня Эш провел в раздумьях о том, как ему разделаться с нашим мистером Бентоном.
Андерсон выудил из кармана трубку и принялся сосредоточенно набивать ее. Кларк рассеянно вертел сигарету.
– Вы хотели что-то добавить? – обратился к Шулькроссу Адамс.
– Да, – кивнул эксперт-лингвист, – но мне кажется, наша информация особого восторга не вызовет. В портфеле Саттона мы обнаружили рукопись. Мы скопировали ее и положили на место. Пока что сообщить особенно нечего, то есть, мы не смогли прочитать ни одного слова…
– Шифр? – спросил Блэкберн.
Шулькросс покачал головой:
– Если бы!.. Роботы бы его расщелкали за пару часов. Но это не шифр. Это язык. А язык без ключа не расшифруешь.
– Вы, безусловно, все проверили?
Шулькросс мрачно усмехнулся:
– Начиная с санскрита и шумерского. Сравнивали со всеми языками и диалектами Галактики. Не похоже ни на один.
– Язык… – задумчиво протянул Блэкберн. – Новый язык. Следовательно, Саттон что-то обнаружил…
– Вполне, вполне возможно, – пробурчал Адамс. – Он наш лучший сотрудник.
Андерсон пошевелился в кресле.
– Вам нравится Саттон? – спросил он с нескрываемым интересом. – Вам лично, Адамс, он нравится?
– Нравится, – просто ответил Адамс.
– Адамс, – продолжал Андерсон, – вот что удивительно, есть один момент, который мне не дает покоя с самого начала…
– Да, слушаю вас?
– Вы же знали, что Саттон вернется. Знали с точностью до минуты. И устроили засаду. Как это понять?
– Просто догадался. Чистая интуиция.
Наступило долгое молчание, Адамс больше не сказал ни слова. Совещание окончилось. Все встали.
11.
В зале заведения, куда привела Саттона Ева, было шумно. Освещение все время менялось – от апрельской небесной синевы до умопомрачительного сочетания серого и красного цветов. Пол качнулся под ногами Саттона, и он почувствовал, что Ева крепче сжала его руку. Они сели за столик. Подошел хозяин, марсианин Заг. Впечатление было
– Что вам угодно? К вашим услугам все, о чем только можно мечтать. Можете уйти от реальности, обрести все, что желаете…
– Хочу на берег ручья, – подумав, сказал Саттон. – В детство…
Свет стал зеленым, сказочно-зеленым, в его лучах засверкала радостная жизнь пробуждающейся природы, в нем угадывалось рождение мира… Возникли деревья, покрытые сияющей, свежей, тронутой поцелуями солнца зеленью распускающихся почек.
Саттон пошевелил пальцами ног, ощутил траву – первую нежную весеннюю траву, и ему показалось, что он чувствует запах ветрениц и подснежников, хотя они, по идее, пахнуть не должны…
…Он бежал по берегу ручья, по теплой гальке, рядом с ним наперегонки, весело журча, бежал ручей к Большому Омуту. В одной руке у Эшера была удочка, в другой – банка с червями.
На верхушке старого вяза распевал дрозд. Эш отыскал на берегу удобное местечко – тут можно было устроиться на изгибе вяза, как на стуле. Он уселся, перевел дыхание. Дрожащей рукой достал из банки самого большого червяка и насадил на крючок. Затаив дыхание, он забросил крючок и пристроил удочку на коленях. Поплавок нырял в бурном потоке, крутился в водоворотах. Подпрыгивал, исчезал, снова появлялся на поверхности и плясал на волнах…
Эш следил за движением поплавка, наклонившись к воде, до боли сжимая удилище. Но, как бы ни был он поглощен своим занятием, он ощущал, как хорош день, какой вокруг покой и чистота, как прекрасна утренняя прохлада и как нежно греет солнце, как красивы синее небо и белые облака… Вода что-то говорила ему, и Эшу вдруг представилось, что он тоже растет здесь на берегу, что он тоже стал частью этого удивительного и прекрасного утреннего мира – мира холмов, ручья, луга, земли, облаков, воды, неба и солнца…
Вдруг поплавок глубоко нырнул. Клюет! Он вскочил, и сразу почувствовал на другом конце удочки солидный вес. Дернул. Рыба описала дугу над его головой и шлепнулась в траву. Эш бросил удочку и помчался к добыче. В траве бил хвостом здоровенный голавль! Эш потянул вверх леску. Рыба повисла в воздухе. Она была просто громадная! Почти шесть дюймов!
Дрожа от восторга, Эш опустился ты колени, вынул крючок дрожащими пальцами…
– Неплохое начало! – сказал он весело, обращаясь к небу и ручью. – Может быть, сегодня все будут такие? Наловить бы дюжину! Вот было бы здорово!..
– Привет, – неожиданно произнес рядом детский голосок.
Эшер, все еще стоя на коленях, обернулся. Под вязом стояла маленькая девочка. Ему показалось, что он ее где-то видел. Нет, показалось. Девочка была незнакомая. Эш расстроился. Девочки – не самая подходящая компания для рыбалки.
Хоть бы ушла! – подумал он. Если она собирается тут торчать, день можно считать испорченным.
– Меня зовут…
Имя он не расслышал – она сильно картавила.
Эш не ответил.
– Мне восемь лет, – добавила девочка.