Снова метель

Скоробогатова Ольга Александровна

Надя уже три месяца не работала. Первое время она бездельничала, потом ей это надоело, и она занялась квартирой. Кое-что обновила, кое-что отремонтировала. На это ушла кругленькая сумма и Надя решила, что ей срочно надо искать работу иначе скоро ей не на что будет жить. Но приличного места не находилось. Кризис, что поделаешь!

Как-то раз, в конце весны, проходя мимо парка, она решила немного посидеть на лавочке в тени деревьев. Выбрав лавку у озера под старой раскидистой ветлой, Надежда села и глядя на воду, задумалась о своих дальнейших планах.

Засмотревшись на супружескую пару с ребенком, кормивших уток хлебом, Надя не заметила, как к ней кто-то подсел. Ей было приятно смотреть на счастливые лица молодых родителей и маленькую красивую девочку. Почему у нее самой все не так? – подумала она.

Ей так хотелось ребенка, но она не хотела рожать от нелюбимого мужа. А любимого так и не встретила. Может, она сделала глупость, и надо было родить от Алексея? Какая разница, кто отец, ведь ребенка она все равно любила бы, потому что это ее ребенок? Глупая она и невезучая…

– Привет, Надь! – услышала она и, наконец, посмотрела на того кто сидел рядом с ней.

– Ёжик? – удивилась она, увидев своего школьного друга. – Какими судьбами? Мне говорили, что ты уехал из Москвы.

– Ты помнишь мою кличку? – хмыкнул Егор и поправил шапочку на спящем в коляске ребенке.

– Это твой? – поинтересовалась Надя.

– А чья же! Конечно моя! Это девочка.

– Что-то ты какой-то невеселый! У тебя что-то случилось?

– Да. Всего не расскажешь так сразу. Как сама-то?

– Да… Плохо. С мужем развелась, с работы уволили. В общем, нахожусь в свободном дрейфе. Скоро пойду на дно. А ты счастлив? Как супруга?

– Она умерла. Я один ращу Машку. Правда, сестра помогает. Но у нее у самой трое детей, у нее времени совсем нет, она же еще и работает.

– Умерла? – с ужасом посмотрев на бывшего друга, выдохнула Надежда. – От чего?

– Слушай, Надь, у меня родилась идея! Ты ведь не работаешь?

– Нет. Пока не нашла ничего.

– А няней не хочешь у меня поработать? Я зашиваюсь! Буду платить, как скажешь, хочешь оклад, хочешь по часам.

– Ты с ума сошел? Я никогда детей-то в руках не держала!

– Ничего, привыкнешь. Соглашайся. Работу сейчас сложно найти. Только мне желательно с проживанием.

– В смысле? – не поняла Надя. – Ты на что это намекаешь сейчас?

– Да ни на что я не намекаю! – вымученно улыбнулся Егор. – Я работать должен, прихожу поздно, чтобы тебе быть спокойной, домой не спешить. А в субботу и воскресенье я сам с ней буду сидеть. Выходные – твои.

– А отпуск? – улыбнулась Надя. – Отпуск будет?

– Естественно! Когда я сам в отпуске. Все, как положено. Я узнавал в фирмах. Но, понимаешь… Я не могу доверить Машеньку неизвестному человеку.

– Это еще почему? Все няни сначала чужие, а потом к ним привыкают.

– Да. Приходили вроде бы ничего женщины, но я опасаюсь, оставлять ребенка с ними один на один. Не доверяю я им.

– Не понимаю.

– У тебя детей своих нет, поэтому и не понимаешь! – улыбнулся Егор.

– Ну, вот! Теперь ты меня еще и обидеть хочешь! – Надя отвернулась и почувствовала, что на глаза просятся слезы. Наверное, от обиды на всех и вся, а, может, от жалости к неизвестной ей женщине, которая умерла. – А от чего умерла твоя жена? – повернувшись к Егору, спросила Надя. – Она болела?

Егор немного помолчал, потом посмотрел Наде прямо в глаза и сказал:

– Я должен быть с тобой откровенен. Не могу я держать тебя в неведении.

– Ты о чем? – с интересом глядя на своего школьного приятеля, спросила Надежда, а внутри нее непонятно от чего что-то сжалось в комок или захватило дух, она не поняла, что произошло, будто она боялась ответа Егора.

– Ее убили. Так сказал следователь.

– Убили?! – воскликнула Надежда. – Кто? Убийцу нашли?

– Нет, конечно!

– И когда это произошло?

– Прямо перед новым годом. На моих глазах, практически.

– А что тебе сказали в полиции. Следствие вели?

– Вели. Но так никого и не нашли. А Гали нет! Ее больше нет! И мы с Машкой одни остались.

– Слушай, Ёжик, мне очень жаль! Просто слов нет! – Надя потерла виски, и немного посидела молча. – Но ты не должен оставлять все так. Они обязаны найти человека, который ее убил. И за что? Из-за чего ее убили? Ее изнасиловали?

– Я же говорил, что все произошло на моих глазах! Неужели ты думаешь, что я позволил бы кому-то насиловать мою жену!

– Ой, прости, я забыла.

– И еще одно… – Егор замялся. – Ее убили ядом. Сделали укол. Как мне сказали. Смерть наступила мгновенно.

– Как такое может быть?

– Она отошла за выпечкой. Мы гуляли в парке. Видимо, кто-то подошел незаметно и…

– Ты думаешь, это просто так? Кто-то испробовал на первой встречной женщине такой изощренный способ убийства?

– Нет. Я так не думаю. Она накануне смерти говорила мне, что за ней кто-то следил. Я еще тогда посмеялся над ней, идиот…

– А ты говорил об этом следователю?

– Да. Говорил. Но они мне не поверили. Решили, что это обычные женские страхи и преувеличения. Мотива убийства нет. Зачем кому-то было за ней следить?

– Да… Ужас! – только и сказала Надя.

– Так ты согласна? Поработаешь у меня?

– Ой, не знаю. Я никогда не работала няней!

– Подумай! Я тебе позвоню. Оставишь телефончик?

– Конечно. Только мне кажется, что ты чего-то недоговариваешь. Ты где живешь, там же? В родительской квартире?

– Теперь нет. В съемной.

– Вот видишь! А почему?

– Я не могу жить там, где я жил с Галей. Свою квартиру сдаю, а снимаю тут недалеко. Но она хорошая, отремонтирована и техника вся есть. Тебе будет удобно.

– Я не могу сейчас тебе ничего ответить.

– Я тебя и не тороплю. И должен быть честен с тобой до конца.

– В каком смысле? – спросила Надежда.

– Я уехал из дома, потому что сам боюсь. Боюсь за дочь. Ну, и за себя тоже. Не выходят у меня из головы слова жены.