Снова в деле
Шрифт:
Сначала умолкли скрипки, потом духовые инструменты и, наконец, остались только барабаны. Сестры проследили за взглядами рядом стоящих, которые задрали головы, и Эля, пошатнувшись, вцепилась в Ланину руку.
Сверху через отверстие в высоченном сводчатом потолке спускали на веревках небольшое животное, которому предстояло закончить свою недолгую жизнь в пасти гигантского паука. Это был маленький барашек, или козленок, скорее, нечто среднее, но пронзительного голубого цвета. Стреноженный детеныш урлука жалобно блеял и дергался, тщетно пытаясь освободиться от пут.
«Я
Она еще сильнее вцепилась в руку Ланы, сестры встретились решительными взглядами и, как в старые добрые времена, поняли друг друга без слов.
Эльфы гудели, барабаны били, урлук даже не блеял уже, а визжал. Веревки с жертвой опустились достаточно низко, чтобы Элька с Ланой могли увидеть его выпученные от ужаса глаза цвета гнилой вишни.
Из люка понесло смрадом, послышалось сиплое дыхание. Веревки стали опускаться быстрее, жертва перешла на ультразвук.
– Хватит! – взревел, перекрикивая общий шум, Элькин голос, чем внес замешательство в ряды присутствующих.
Пользуясь этим замешательством, Лана вырвала из рук главного помощника жрицы длинный, загнутый на конце посох, его крюком притянула веревки и прижала к себе дрожащее голубое тельце, чувствуя, как сильно бьется маленькое сердечко.
– Как смели вы помешать церемонии?! – взвыл Аркинас, кидаясь к женщине.
– Заткнись, вражина! – обласкала его Элька, одарив пожилого эльфа почти профессиональным хуком справа. Кровь брызнула и попала Лане на щеку.
Эльфы в мантиях дернулись, намереваясь вмешаться.
– Стоять! Не трогать их! – взвизгнул вдруг Зезатар, и все в нерешительности остановились.
– Как вас понимать? – наконец, смогла вымолвить королева Мориэн. – Вы не дали принести жертву!
– Подумаешь! – фыркнула Элька, встав около сестры с урлуком в боевую позицию. – Нашвыряйте голодному пауку овощей, зелени, грибов, схавает только так…
– Мерзкие ведьмы! – Заорал Аркинас, трясясь от ярости. – Вы специально прервали церемонию, чтобы лишить нас благосклонности богини! Какие овощи? Пауку нужны плоть и кровь!
– Это паук сам тебе сказал? – огрызнулась Лана, все так же прижимая козлика к своей груди.
– Их надо убить и самих принести в жертву пауку вместо урлука! – провизжала с пола очнувшаяся Акоралла.
– Я тебя сейчас саму туда сброшу! – пригрозила Элька и обратилась к королеве: – Мориэн, выполни свое королевское обещание. Ты поклялась выполнять все мои желания. Так вот, я хочу, чтобы церемония прекратилась и урлука освободили! Не забывай Мориэн, я спасла твоего сына…
– Да, мама! – поддакнул Зезатар, вставая рядом с сестрами.
Кажется, королева была в замешательстве. Наконец, она приняла решение и обратилась к своим подданным в черных мантиях:
– Делайте так, как говорит Элеонора! Пусть кто-нибудь отведет девушек в их покои и останется их охранять. А нам надо посоветоваться…
– «С товарищами», – еле слышно добавила Элька, как пить дать, вспомнив какой-нибудь фильм советских времен.
– Нет, мама! – вдруг решительно заявил Зезатар. – Я никому не доверяю! Девушек проводим мы с Луасолом, там с ними и останемся. А снаружи можете выставить сколько угодно охранников…
– Ну хорошо, – удивленно протянула Мориэн, не ожидая такого поступка от своего инфантильного сыночка. – Ступайте. Я пришлю кого-нибудь с сообщением о принятом решении…
– А твой принц-то становится не мальчиком, но мужем, – подмигнула сестре Лана.
– Заткнись! – огрызнулась та.
Провожаемые яростными злобными взглядами, Зезатар, Луасол, Эля, Лана и спасенный детеныш урлука на ее руках поспешно покинули зал…
– Ну вот, все чудненько как получилось! – ликовала Элька, забираясь с ногами на кровать. – Не любовались на кровавое зрелище, спасли животинку, а на Ланку таки брызнула кровь, так что радуйся, сестра, тебя богиня отметила. И еще старый шизоид Аркинас теперь знает, чем грозит мой хук справа – бац, и конец света!
Лана была не так оптимистично настроена, наоборот, она злилась, нервничала, и ее возмущению не было предела.
– У каждого когда-нибудь наступает такой тяжелый момент, когда прямо пипец. И каждый старается с ним справиться по-разному, кто как может. Но только моя сестра сначала смотрит на этот пипец внимательно, а потом с презрительным весельем говорит: «Да это же просто пипец какой-то!» и тут же о нем забывает! На нас ополчилась куча дроу во главе со жрицей-торчком и ее шизанутым помощником; нас, возможно, вообще жизни лишат, а ей радостно! У нее, видите ли, «чудненько как все получилось»!
– Посмотри на живое существо в твоих руках и вспомни, что это не зря, – спокойно возразила Элька – Кстати, ты вместе со мной спасала урлука и не давала провести ублюдскую церемонию. И нас жизни не лишат, ведь я – бессмертный пони!
– То-то и оно, что пони, так куда же ты на стадо носорогов поперла? – вздохнула Лана, но Элька лишь пренебрежительно дернула плечом.
Зезатар смятенно переводил непонимающий взгляд с одной сестры на другую, но если и хотел что-то сказать, молчал, ибо был воспитал в почтении к женщинам. Зато Луасолу это почтение не мешало высказываться довольно резко, наверное, особым воспитанием он обременен не был.
– Вы не понимаете, что натворили, бестолковые безответственные пришелицы! Вы не понимаете, что сорвали важную церемонию, и это может быть расценено, как диверсия!
– Ну что ты такое говоришь! – всплеснула руками Лана, и голубой то ли барашек то ли козлик, до сих пор прижимаемый ею к груди, упал на пол и быстренько где-то заныкался.
Элька сбросила со своего плеча руку «суженого» и, наступая на Луасола, зашипела не хуже разъяренной кошки:
– Пришелицы? Мы сами вперлись в ваш мир? Нагло втерлись в доверие, чтобы остаться? Нет, Лазолван, нас похитили и насильно держат здесь! Диверсия? С чего бы? Какая нам от этого выгода? Я никогда и ничего не делаю без выгоды для себя.