Снова в деле
Шрифт:
– Ах ты, мррразь!!!
Озверевшая Элька вложила в удар все свое отчаяние, всю свою силу, всю ненависть к этому нечеловеку, который поставил перед собой цель загробастать ЕЁ мир, лишить ЕЁ свободы, уничтожить ЕЁ близких.
Получив мощный удар тяжеленной булавой в грудь, Даркус на этот раз рухнул, как подкошенный, а женщина бросилась к сестре.
Она опустилась возле Ланы на колени и перевернула ее лицом вверх. Ей снова показалось, что сестра не дышит.
– Ланка, не дури! – отчаянно крикнула Элька, хлопая ту по щекам. – Не может тебя уничтожить такая малость!
– Она
Элька подняла голову и увидела кентавра с каштановыми волосами и бородой. Кажется, его звали Наргас, и он продолжал:
– Я заберу твою сестру, и единороги о ней позаботятся, а ты делай то, что должна, колдунья-воительница!
Он нагнулся, легко подхватил Лану своими сильными мускулистыми руками и ускакал.
Элька уловила краем глаза какое-то движение слева от себя. Это Даркус начал проявлять признаки жизни и пошевелился. Собрав остатки последних сил, Элька схватила щит, булаву и с огромным трудом поднялась.
Уставшая до предела, еле стоящая на ногах, шатающаяся от тяжести оружия Ателиса, будь он неладен, Элька продолжала сражаться. Силы ее были на исходе, больше всего женщине хотелось свернуться клубочком возле своего каменного столба с письменами и умереть, а все остальное… Гори оно все конем!
Но разве могла она сдаться, проявить малодушие? С какой стати она должна доставлять удовольствие мерзкому Даркусу? И что будет с ее близкими, со всей Вестой, если магистр Ордена Льва вдруг сложит лапки? Ланка уже вышла из строя, и теперь только на нее, Эльку, последняя надежда. Она встряхнулась, по шире расставила ноги, «заземлилась» и поудобнее перехватила щит и булаву.
Не надо думать, что Даркусу было слишком легко. Вовсе нет! Он был порядком измотан и обозлен до крайности. Опять его планы рушатся, опять эта рыжая сумасшедшая упрямица не сдается и проявляет удивительную стойкость духа! Да как она смеет? Честно говоря, Даркусу уже порядком надоело и само сражение и эта настырная шизофреничка.
– Ну, все, крошка моя, всему бывает предел! – прошипел он, скаля мелкие зубы. – Ты мне осточертела! Я передумал: не нужна мне уже ни Диавона, ни ты сама. Теперь я работаю на поражение. Ах, как жаль, но ты сама напросилась. Напоследок, чтобы сделать тебе приятное перед смертью, скажу: ты, моя радость, стала еще прекраснее, и мне будет жаль уничтожать такую красоту.
– Извращенец! – отозвалась Элька, отражая очередной удар и нанося свой. – Моя красота спасет мир, но ты, моя «не радость», этого не увидишь, потому что умрешь!
Даркус расхохотался:
– А ты все та же! Твой девиз, как и раньше: «Солнце – это я!»?
– Иногда и ты бываешь прав, – похрипела его противница, борясь с дурнотой и дрожью в коленях…
… – Кей, ты видел Наргаса, несущего Лану? – прокричал полуэльфу Дейвор, снося мечом голову ракшасу.
Сражающийся рядом с ним Кейланис пустил стрелу из своего лука, попал в аккурат в глаз какому-то легионеру и ответил:
– Видел, Дейв. Неужели убита?..
Эльф-полукровка не терял присутствия духа, сражался остервенело, и никто даже не догадался бы, как он переживает за свою бывшую жену.
Непонятно откуда появившийся гном подрубил топориком ноги легионера, пытавшегося напасть на Кея со спины и ободряюще подмигнул:
– Все будет в порядке, мой остроухий друг! Если кентавр унес кого-то с поля боя еще до его окончания, то это значит, что тот жив, просто ранен. Единороги позаботятся о твоей чародейке, Кейланис…
… Заклятие Даркуса все же достигло цели. Наверное, в какой-то момент Элькина рука со щитом опустилась ниже, чем требовалось, а утомленный разум не сумел сразу среагировать, и женщина не произнесла контрзаклятия.
Наполовину ослепшая и оглохшая, лишенная возможности вздохнуть, Элька отлетела назад и грохнулась на землю, ударившись головой о каменный артефакт. Она неясно видела лицо склонившегося над ней Даркуса; голос его доносился до нее как сквозь вату:
– Это парализующее заклятие, понимаешь, Диавона, или Элеонора, как тебе больше нравится. Сопротивляться и защищаться ты больше не сможешь, а нападать тем более. Вот сейчас я выскажу все, что о тебе думаю, и ты умрешь…
Все-таки щит и клык волка выполнили свое назначение, в какой-то степени защитили свою обладательницу. Она не была парализована, могла пошевелить любой частью тела, но вот сил на это уже не было. Несмотря на ужасную головную боль после удара о камень, мысли ее были четкими и ясными.
Шумело сражение, Даркус продолжал что-то говорить, но Элька не обращала на все это внимания, все это не имело для нее никакого значения.
Она внезапно осознала, что готова умереть. Она готова пожертвовать своей жизнью ради благополучного исхода войны, ради будущего Весты. Если для благополучия и процветания любимого мира она должна умереть, то что же, пусть будет так. Конечно, ее не будет больше рядом с Алексом и Дейвором, но они ведь все равно рано или поздно встретятся все втроем, на небесах. Она готова умереть ради счастья и жизни многих…
Она широко улыбнулась Даркусу, полюбовалась его перекосившимся от злости и досады лицом и спокойно сказала:
– Трудно быть ангелом, но сейчас мне это просто необходимо, Даркус. Начинай…
И стоило ей только произнести последнее слово, как раздалось прекрасное пение, а может мелодия. Трудно было описать эти звуки. Ни мелодии, ни слов, ничего не было. Был просто звук. Волшебный, неописуемо прекрасный звук, и слова с мелодией совсем были не нужны.
– Что это? – вскричал Даркус. – Прекрати это немедленно, зараза! Тебе не помогут твои земные ведьмины штучки!
Темный магистр зажимал руками уши, старался отгородиться от прекрасных звуков, которые, видимо, доставляли ему неприятные ощущения.
А Элька улыбалась. Неописуемо волшебный звук вселил в нее какую-то необъяснимую радость, великую надежду и уверенность в том, что она не умрет прямо сейчас, сраженная своим врагом, что все для нее только начинается.
Она нажала на застежку своей мантии, порядком изорванной и грязной, призывая своего покровителя-льва. И почему это раньше не пришло в голову?