Снова в моем сердце
Шрифт:
– В то время я не желала замечать ограниченности твоего отца, – продолжала Алекс, – хотя он и был блестящий молодой человек. Он не был создан для семейной жизни.
Джеймса злило, что Алекс излагает факты так деликатно. Ему хотелось, чтобы она рассказала Куинни всю правду о Кайле. Тогда Куинни было бы проще понять поступки матери, но Алекс рисовала почти симпатичный образ Кайла Блейка.
– Поэтому нам с тобой оставалось надеяться только на себя. – Алекс развела руками. – Мой отец, когда я сообщила родителям о своей беременности, порвал со мной. Что ж, я дала ему право
– Твой отец обязан был понять, – с неожиданной твердостью сказала Куинни.
Алекс грустно улыбнулась.
– Я не была примерной дочерью. Глядя на это с позиций сегодняшнего дня, полагаю, что моя беременность была последней каплей. Я получила то, что заслужила.
– Неправда! – взорвался Джеймс. – Ты не заслужила того, чтобы тебя выставили на улицу.
Алекс удивленно посмотрела на него. Джеймс не произнес до этого ни слова, и то, что он заговорил сейчас, да еще вспылил, смутило ее.
– Я получила то, что заслужила, – тихо повторила она. – В жизни…
– Твои родители не имели права выгонять тебя из дома.
– Они считали, что так лучше для меня.
– Не защищай их, Лекси. Они не стоят того.
Алекс разозлилась. Джеймс снова вмешивается и старается оправдать ее, хотя не имеет для этого никаких оснований.
– Я не заслужила и этого, но ты пришел и сделал мне предложение.
Джеймс долго молчал. «Скажи хоть что-нибудь», – умоляла Алекс про себя и ждала в напряженной тишине, когда он заговорит.
Почему Джеймс не скажет, что она ошибается и он любил ее, хотел, нуждался в ней?..
«Не любил, не хотел, не нуждался», – в сотый раз напомнила себе Алекс. Им руководила только жалость, а она в какой-то момент поверила, что это совсем другое.
Молчание стало невыносимым. Куинни поднялась, и внимание Алекс переключилось на нее.
– Все хорошо? – спросила она. Положив подкову на стол, она подошла к дочери. Хорошо, если бы Куинни сама во всем разобралась, без чьих-либо подсказок. – Прости, что не рассказала тебе все это раньше, но было трудно решиться и выбрать время. Опасаясь анализировать прошлое, я пряталась от него. И все-таки мне следует сообщить тебе больше о твоем отце. Если хочешь узнать о нем что-то еще, скажи. Возможно, мне не удастся ответить на все твои вопросы, но я ничего не утаю.
Куинни кивнула.
– Спасибо. Теперь все в порядке. – Она глубоко вздохнула и стряхнула кошачью шерсть со своих джинсов. – Пойду в конюшню, посмотрю, как там Клэнси. У нас важный день сегодня.
– Конечно, детка, не теряй время.
Куинни вышла, и у Алекс прошел холодок по спине. Ну вот, она сделала то, что хотела. Джеймс подошел и положил руки ей на плечи.
– Думаешь, она простит меня? – спросила Алекс.
– Простит тебя… за что? За то, что ты была молода? За то, что ошиблась? Стараешься убедить себя, что Куинни не сделает то же самое? – Джеймс едва сдерживал раздражение. – Да, полагаю, она простит тебя за то, что ты сделала больше, чем было в твоих силах. Куинни – умная девочка. Дай ей свободу, и она воздаст тебе сторицей.
Алекс взмолилась о том, чтобы Джеймс оказался прав и на этот раз. Его руки коснулись ее руки, и Алекс уютно устроилась в его объятиях.
– Лекси, черт меня побери, извини, что я не сдержался!..
Почувствовав его знакомый запах, она испытала истинное удовольствие, когда он крепко прижал ее к своей груди.
– Я не вправе, разговаривая с дочерью, оскорблять ее отца. Ничего хорошего из этого не выйдет, напротив, заставит Куинни плохо думать о себе. Я хотела изложить основные факты, но Куинни не должна считать своего отца ничтожеством.
Ласковый взгляд Джеймса скользнул по ее лицу.
– Ты растравила свою душу, но я горжусь тобой.
Алекс пожала плечами:
– Надеюсь, Куинни справится с этим. Что делать, она узнала правду, хоть и горькую… – Она подняла на Джеймса огромные блестящие глаза. – Моя дочка выросла.
Он осторожно отвел завиток, упавший на ее лоб.
– Раз уж ты родила такую прекрасную дочку, может, не стоит на этом останавливаться? Не подумаешь ли об этом?
Ее сердце неистово колотилось. Алекс представила себе, как Джеймс обнимает ее за плечи и они оба улыбаются, склонившись над ребенком. Их дитя, благословленное любовью обоих родителей. Боясь спугнуть видение и страшась поверить, что возможно такое счастье, Алекс осторожно отодвинулась от Джеймса, взяла его руку, поднесла к губам и поцеловала.
– Спасибо, что помог мне сохранить добрые отношения с Куинни. Спасибо, что разрешил приезжать сюда. Спасибо, что есть ты, кому я могу доверять.
Джеймс поцеловал ее в лоб.
– Лекси, ты знаешь, я всегда здесь и всегда готов прийти тебе на помощь.
Когда он нашел ее губы, Алекс излила всю душу в поцелуе. Джеймс обхватил ее голову, ее руки скользнули к его талии. Мир перестал существовать для них, и несколько мгновений они были одни на этой земле, совсем одни, любящие, всегда стремившиеся друг к другу и думающие в эту минуту: а что, если им предназначено судьбой провести жизнь вместе?
Джеймс отступил и, приподняв бровь, посмотрел на нее.
– Нам лучше остановиться или… пойти наверх.
Алекс прерывисто дышала. Эмоции вырвались из-под контроля. Она встревожилась, понимая, что Куинни может вернуться в любую минуту, и, кроме того, еще не решила, как быть с ее растущим влечением к Джеймсу.
Алекс робко подняла глаза.
– Ты прав, мне нужно время. – Она потянула вниз свитер. – Пожалуй, выйду на улицу и остыну.
Джеймс кивнул.
– А мне нужно просмотреть бумаги. Увидимся утром. Приятных сновидений.
– И тебе, – ответила она, провожая его глазами. Алекс подошла к окну. Было уже почти темно, лишь узкая полоска заката розовела над верхушками гор. – Приятных сновидений, – вздохнула она, подумав, что вряд ли этой ночью ее ждет спокойный сон.
На следующее утро Алекс завтракала в одиночестве. Она с трудом заставила себя съесть тосты с джемом. Алекс была слишком взволнована участием Куинни в сегодняшних соревнованиях. Кроме того, она провела бессонную ночь, перебирая в уме подробности разговора с дочерью и страстно желая видеть Джеймса, всегда успокаивающего ее нервы и рассеивающего беспокойство.