Сновидения

Робертс Нора

– Еще скажи – Тимбукту. Меня это мало волнует. Я кого только не разрабатываю, Надин. Ты же знаешь, как устроено следствие.

– Сибирь.

– Что?

Надин улыбнулась.

– Я думала, у нас игра в имена. Да, я знаю, как работает следствие. И я понимаю: когда ты мне ничего не даешь, значит, ты считаешь, что использовать это пока нельзя. – Надин небрежно пожала плечами. – Все честно. Мои ребята провели кое-какое расследование на их счет – чтобы использовать в текущих материалах и потом, если понадобится. Самоубийство матери – это интересный момент.

– Интересный

момент?

– Ну, там ведь муж занял очень жесткую позицию. Дескать, самоубийство – величайший грех, и в освященную землю ты не ляжешь. Дети заказали кремацию, а потом развеяли прах над морем.

И впрямь интересно, подумала Ева. И доказывает, что Надин бывает полезна даже тогда, когда сама Ева ей ничем особым помочь не может. Но вслух она проговорила:

– Фигня какая-то. И по-твоему, это интересно?

– Как посмотреть. И еще эта история с их младшим братом. Подумать только – лев сожрал. Вот судьба-злодейка, а?

Надин кивнула на фотографию.

– Но если я правильно считаю, то на момент убийства этих двенадцати девочек он был еще жив и находился в Нью-Йорке.

Не видя смысла врать, Ева сказала:

– То, что он умер, еще не означает, что он не является подозреваемым.

– И казнь приведена в исполнение царем зверей. Изящный поворот. В общем, мы собрали все, что можно, на этих Джонсов. И на австралийскую сестрицу тоже. Даже на бывшего мужа нью-йоркской сестры, хотя брак распался задолго до убийств. Тут, надо признать, мы ничего интересного не наловили, поскольку он перебрался в Нью-Мексико, заново женился и теперь у него дружная семья. Ну, да ты это и так знаешь.

– Знать – это наша работа.

– И моя тоже, – бодро отозвалась Надин. – Старший брат официально женат ни разу не был, хотя время от времени с кем-то встречается. Они были воспитаны в таком ключе, что секс – это для брака, вот почему, наверное, сестра вышла замуж довольно рано. Но что-то я очень сомневаюсь, что они следовали этому принципу. – При этих словах она улыбнулась. – И одна из бывших подруг братца охотно это подтвердила.

Ева подумала, что так далеко она не копала, но добавить эту информацию к уже имеющейся будет неплохо.

– Откровенно говоря, их половая жизнь меня мало волнует, если только она не имеет отношения к делу.

– Да? А меня волнует половая жизнь всех и каждого. И сколько бы я ни копала на этот счет, мне так и не удалось найти кого-то, с кем бы встречался младшенький.

Ага, вот это уже и впрямь интересно, подумала Ева.

– Когда он умер, ему было всего двадцать три, а раз ты усердно копала, ты должна знать, что он вел уединенную жизнь, страдал всякими комплексами, к которым прибавился еще и комплекс по поводу самоубийства матери. Если его не заарканила какая-нибудь девица, он вполне мог быть незрелым в этих делах.

– То есть ты его тоже разрабатываешь.

– Я их всех разрабатываю.

– Даллас! – Надин, по-дружески смеясь, ткнула в нее пальцем. – Я же знаю, как устроено следствие, не забыла? И я знаю, как работаешь ты. Ты разрабатываешь этого погибшего братика пристальнее, чем всех остальных.

Ну черт с ним.

– Будь он жив, я бы его взяла

и трясла. И вот что, Надин, я не хочу, чтобы ты распространялась об этой версии. Я еще не готова.

– Мы с тобой просто беседуем. – Журналистка постучала розовым ноготком по розовой кондитерской коробочке. – Ты собираешься есть свой пончик?

– Я завтракала, а потом пила невероятно вкусный горячий шоколад. Пончики перед ним меркнут. – При этих словах Ева вспомнила, что по-прежнему стоит в пальто.

Надин кивнула на ее шапку.

– Симпатичная шапочка, – сказала она. Ева скинула пальто. – Снежинка очаровательная.

– Что? – Ева сдернула с головы шапку и уставилась на сверкающую белую снежинку спереди. – Черт! Тут еще и снежинка! Еще и с блестками.

– Я же говорю, очаровательная штучка. Но я отошла от темы. У Девинтер в отделе порядки строгие, но тебе наверняка известно, что добротную и живую пресс-конференцию она любит. Как только она почувствует, что готова, она ее соберет.

– Она ее соберет тогда, когда я ей скажу. – Про себя Ева взяла на заметку, что надо будет оговорить это четко и ясно, а при необходимости подключить и руководство.

– Ну, хоть наводку какую-то дашь? По дружбе?

– А ты, можно подумать, ведешь себя по-дружески.

– Конечно. Мы и есть друзья, – ответила Надин. – И прежде чем я двинусь дальше по своим – не столь секретным, как твои, – делам, я хочу сказать, что мне действительно, на самом деле очень понравилось у вас на День благодарения, с этой вашей компанией и с родными Рорка.

Она с улыбкой посмотрела на картинку в рамке, висящую на стене.

– Слушай, это великолепно! И то, что малышка это придумала да еще и сделала на обороте надпись, и то, что ты ее повесила на стенку.

– Я ей обещала.

– И это для нее было важно. Я видела, как она на тебя смотрела. Ладно, я знаю, я тогда была немного в подпитии – самую малость, учти! – но мое признание в любви к семье Рорка и на трезвую голову остается в силе. Не будь я до мозга костей человеком мегаполиса, не будь у меня грандиозных амбиций и любимой работы, я перебралась бы в Ирландию, выбрала бы себе одного из их клана и женила бы на себе. Пожалуй, я себе затребовала бы Шона, – заявила она, имея в виду молодого двоюродного брата Рорка. – И кстати, может, когда он повзрослеет, я как раз созрею, чтобы бросить работу и переехать в Ирландию.

– У них там коровы, – мрачно бросила Ева. – Практически на заднем дворе.

– С этим я могу смириться, – решила Надин. – Лет через двадцать. А пока буду писать следующую книгу.

– А-а.

– Какой энтузиазм! – рассмеялась Надин. – «Дело Айкова» сильно подняло мою личную планку. И я готова засесть за новую книжку. Рабочее название – «Верхом на красном коне».

– Ты собралась писать о Коллавее и Мензини?

– Ну, это же естественно. Там есть все, что нужно для бестселлера: секта, помешанный руководитель – дитя Городских войн, смертельное оружие, с помощью которого у обычных людей вызывают галлюцинации, такие, что они через несколько минут уже убивают друг друга. Наследство. И бесстрашный коп, который всех их побеждает.