Сны с запахом ладана
Шрифт:
— Нет.
Девушка хмыкнула. Они вышли из института.
— Не сегодня, так завтра меня убьют, неужели ты думаешь, — Алина кивнула на чистое безоблачное небо, — вон там будет иметь какое-то значение, умею я решать матричные уравнения или нет?!
Девушка повернулась, уже открыла рот, чтобы сказать, что за подарок получила утром, но наткнулась на взгляд голубых глаз, и все слова, злость испарились. Арес выглядел так, словно его ударили, но он не может ответить тем же.
— Прости меня, — опомнилась девушка, обвивая руками его шею.
Он и так делал все, что мог, и даже больше.
— Мы что-нибудь придумаем, правда? Ты ведь не оставишь меня? И все еще любишь, да? — Она заплакала. — Мне страшно.
Арес вымученно улыбнулся.
— Ты ведь сама знаешь.
Она замотала головой.
— Нет, я думала, что знаю, но теперь…
— И теперь ничего не изменилось, — он наклонился и поцеловал ее в губы.
На миг ей вновь захотелось рассказать ему о коробке с тряпичным волком, о своих страхах и подозрениях. Она сжала в кармане красную ленточку, набрала в легкие побольше воздуху… но так и не решилась.
Глава 13
Южное крыло
Алина сидела на толстой ветке старого дуба и покачивала ногами в воздухе, глядя на пруд. В его гладкой, золотой от заката поверхности, точно в зеркале, отражалась багряная листва растущих по берегам деревьев.
Девушка положила голову на плечо Аресу, потерлась о него виском и призналась:
— Я все время думаю о Тане и Ане.
— Ты не виновата.
— Если бы я тогда сказала им…
— Что? — Арес заглянул ей в глаза. — Сказала бы, что Захар труп? Предложила бы его понюхать? Или, может…
— Я даже не попыталась! — прервала его Алина, закусывая дрожащие губы. — У них был шанс, я была их шансом!
— Нет, — юноша крепко взял ее за плечи и развернул к себе. — Ты так не думаешь, не должна думать! Элиас хочет, чтобы ты мучилась чувством вины. Сперва сводный брат и удар по приемным родителям, потом подруги. Но Захар собой не управлял, будь иначе, он выбрал бы жертвой кого-то другого. Обезопасил бы себя от подозрений. Людей много, твоих подруг убили не случайно. Все это — часть плана. Часть игры.
Алина закрыла глаза.
— Спасибо. Мне стало легче. Я не шанс на жизнь, я палач. Все близкие мне люди будут несчастны, потому что…
— Потому что я тебя люблю, — закончил Арес. — Прости, — голос его дрогнул.
Девушка разлепила мокрые ресницы.
— Не смей извиняться за любовь, это так… неправильно.
Арес наклонился к ней, коснулся волосами лба и, гипнотизируя взглядом, произнес:
— Я не могу облегчить муки твоей совести, но ты должна понять: хоть прокричи ты на весь институт, кто есть Захар, Элиас нашел бы способ сделать тебе больно. Я — его цель, а ты — средство.
Алина долго молчала, и юноша отстранился, обнял за плечи и уставился на воду.
— Арес, — неожиданно позвала девушка. — А почему твоей предок позволил Анхелю увести свою возлюбленную? Он не пытался ему помешать?
Юноша ответил не сразу, она даже подумала, что он не хочет отвечать, и пихнула его плечом.
— Вот так всегда! Всякий раз, когда мы говорим о твоем мире, ты отмалчиваешься или меняешь тему! Это нечестно! Арес улыбнулся.
— Я пытаюсь вспомнить. Наверно, мать мне не рассказывала.
Девушка досадливо цокнула языком.
— Вот ты, разве не бросился бы за мной?
— Конечно бросился! — Он спрыгнул с дерева, снял с него девушку и, поставив ее на землю, сказал: — Идем, я угощу тебя кофе и пышками в пудре, помнишь, теми, которые тебе понравились!
Алина высвободила у него руку.
— Меняешь тему!
— Нет.
Их взгляды скрестились в поединке.
— Хорошо, — сдался юноша. — Что ты хочешь?
Алина кивнула.
— Скажи, что Элиасу от тебя нужно?
Арес удивился:
— Я ведь уже говорил! Элиас жаждет мести, он…
— А ты? Ты тоже? Нельзя ли перестать друг другу мстить?
Взгляд Ареса стал колючим.
— Элиас у меня на глазах убил мою мать! — ледяным тоном напомнил юноша.
— Месть ее не вернет… Ты сам можешь погибнуть!
Арес отвернулся.
— Я в курсе.
В его голосе не было ни капли сожаления, и тогда Алина тихо добавила:
— А вслед за тобой и я.
Он вздрогнул, но не посмотрел на нее и не произнес ни слова.
Алина делала вид, что записывает за преподавателем, а сама, бесцельно водя ручкой по чистому листу, думала об услышанном сегодня утром из-за двери кухни разговоре. Евгения плакала, повторяя: «Захар не вернется», «Не вернется, я знаю», приемный отец в ответ молчал. А когда жена спросила: «Ну почему, почему это случилось именно с нашим мальчиком?», неожиданно сухо произнес: «А я говорил тебе, не нужен нам второй ребенок, но ты же не слушаешь никогда! Сколько раз нас психолог спрашивал, как воспринял девятилетний мальчик появление в семье чужого ребенка? Что ты говорила? Он немножко ревнует, он привыкнет, он поймет!»
Евгения перестала всхлипывать.
— Миша, почему ты сейчас мне об этом говоришь? Какое это имеет отношение…
— А такое, — оборвал муж. — Ты Захаркой толком не занималась и до усыновления Алины, для тебя всегда на первом месте была карьера. А потом, когда в доме стало два ребенка, те крохи, которые доставались нашему сыну, ты разделила между ним и чужой девочкой! Чего теперь удивляться тому, каким вырос наш сын!
— А каким он вырос? — возвысила голос Евгения.
— Не очень-то счастливым, раз может пропасть и не поставить нас в известность.