Сняв ненужную суперобложку…
Шрифт:
2
молчи,
но пьяной ночью — пьяной, волчьей,
приснись мне зло,
чтобы стекло толчёное
хрустело на зубах,
кормило солью
(скрипело ломаное) —
резкой, крупной,
нечаянно?
нет — в пот ошпариваясь,
небритою декабрьской щетиной
по голым розовым бутонам,
морским песком меж коцанных коленных чашек
сжимало нас до полного,
до щастья,
до кожуры, веснушки до единой —
твоё молчание…
НАД ГЛУБИНОЙ
…так и плывём над глубиной,
как щепки, белые на чёрный
ночной гудрон: уже без счёта,
без тонкой кожуры, больной
(черешно-шелковичной-наспех)
о том, насколько мы напрасны
с тобой…
не так: во снах, когда друг друга,
как из ручья, берём на руки,
на тяжесть бёдер, губ припой,
на слово — скрипкие качели
над лебедой —
«усни-поспи-приснись…» простой
язык. но здесь о языке ли?..
ОБ АВТОРЕ
Марина Чиркова умеет видеть жесты природы и делать их жестами поэтическими. Природа «дикая» живет в ее стихах как нечто стихийное, неисчисляемое — охапками, копнами, грудами, буреломными зарослями, смородиновыми кущами, травными гнездами-колтунами, в которых всё перепутано и взаимопронизано, «выдохнуто» одно в другое, но при этом — «слова не сломаны о слова». Природа «очеловеченная», городская, присутствует в стихах Марины более сдержанно, компактно, не выплёскиваясь смыслово и интонационно за некие заданные автором контуры. Марина Чиркова, безусловно, относится к тем поэтам, которые скорее ворожат, нежели конструируют. И ворожит она — на звук, по аналогии с тем, как можно ворожить на воду, на огонь, на другие «подручные материалы» в магии.
Петра Калугина
О вечный гендер! О ручьёвые волосы! Вот неоспоримое доказательство того, что, говоря по-простому, женский дискурс являет собой другой конструкт и другую парадигму, нежели мужской.
Татьяна Комиссарова
Мне очень нравится этот автор: он остроумен, остроязык и невероятно обаятелен, непредсказуем и вполне узнаваем, убедителен, в высшей степени женственен и что называется «палец в рот не клади».
Марианна Боровкова
Это стихи. Из тех, что я называю подлинными.
Наиль Мелиханов