Со смертью заодно
Шрифт:
– Странно! – я подошла ближе к брату и коснулась его лба кончиками пальцев, снимая боль, его лицо разгладилось, он благодарно кивнул. – Я тоже вчера в озере видела призрак женщины: светловолосая, в темном платье. Не нравиться мне все это! Если это утопленница, навья, то нужно быть осторожными! В книгах пишут, что ее зов смертельно опасен! Особенно для мужчин! Никогда ещё прежде с подобными явлениями не сталкивалась! И, к сожалению, библиотека академии очень далеко.
Он подошел ко мне и положил руки на плечи.
– Не переживай! Даже если это действительно навья, в чем я,
– Завтра же поставлю на тебя защиту, мне сегодня лучше еще немного отдохнуть, дар ещё нестабилен! За серьезную ворожбу не стоит браться уставшей и не подготовленной.
– Хорошо! Пренебрегать защитой действительно не стоит! – Марк подошёл к чемодану.
– Запомни обязательно, или я вышью эту фразу на наволочке в орнаменте из полевых цветочков, подарю тебе, будешь перечитывать перед сном.
Марк засмеялся, я хитро улыбнулась. Мы оба вспомнили мою гувернантку, считавшую, что всякая светская барышня тринадцати лет обязана проводить в свободные от пения, танцев и прочтения нравоучительных текстов часы, вышивая наволочки для приданого. Я терпеть не могла тыкать в пальцы иглой и под любым удирала в сад или библиотеку с томиком новой интригующей истории. Брат знал о моих побегах и частенько прикрывал меня перед грозной гувернанткой. Хотя парочку монструозных вышивок все же осилила, после чего засунула их в самый дальний угол шкафа и с легким сердцем укатила в академию. В дверь неожиданно робко постучали, мы одновременно уставились на нее, размышляя, кто бы это мог быть? Я подошла к двери, повернула ручку и распахнула, даже не подумав о том, что нахожусь не в своей комнате. За дверью обнаружилась девушка, которую мы не далее как десять минут назад видели с отцом у крыльца усадьбы. Вера была все в том же темном дорожном платье, светлые волосы уложены в слегка растрепанный пучок, лицо бледное и печальное. Она стояла в коридоре в шаге от двери, я наконец ее рассмотрела, с отцом они были очень похожи, разве что отличались ростом, девушка была худенькая и миниатюрная, ее отец, напротив, был богатырского роста.
– Значит, я не ошиблась, – вымучено улыбнулась девушка. – Роза Павловна рассказала мне, что у вас украли чемодан с вещами в поезде, а у меня с собой гора нарядов, накупленных отцом в городе. Можем пройти ко мне в комнату, вы выберете себе, что понравиться.
Она говорила быстро, на одном дыхании, проглатывая некоторые окончания, словно боялась что-то забыть сообщить, и глаза у нее явно пребывали на мокром месте. Я кивнула, выпрямила спину, вышла в коридор и захлопнула дверь в комнату Марка.
– Вы не ошиблись, и я буду благодарна за помощь. Такая неприятность! Мы вышли из купе ненадолго, вернулись, а чемодан исчез!
Вера, слушая мою болтовню, провела меня в противоположный край коридора, подошла к предпоследней двери и, толкнув ее, вошла внутрь, я проскользнула следом. Комната была просторная и светлая. Два окна выходили на задний двор и тропинку, по которой мы пришли из леса. Кровать стояла с правой стороны, напротив – резной одежный шкаф, возле одного окна располагался письменный стол и уютное кресло.
– Мои сундуки привезли еще вчера, отец так распорядился, – печально вздохнула Вера.
Подошла к одному из сундуков и откинула крышку, я подошла к девушке, на стопке платьев обнаружилась фотокарточка с изображением щеголеватого молодого человека: разделенные на прямой пробор напомаженные волосы, щеточка усов, наглый взгляд близко посаженных глаз. Неприятный тип! Пока я разглядывала карточку, Вера всхлипнула и, вытащив из кармана платок, уткнулась в него лицом, плечи затряслись от беззвучных рыданий. Я терпеливо дождалась, пока интенсивность плача утихнет.
– Ты его любила? – строго спросила я.
Девушка подняла на меня заплаканные глаза и отрицательно покачала головой, но все таки ответила, перемежая слова горьким всхлипами.
– Я поначалу думала, что да. Но сейчас поняла, что я его почти не знала, разговаривали при встрече о пустяках, о себе он ничего не рассказывал…
– В таком случае не плакать надо, а радоваться!
– Вот и Роза Павловна так же говорит! – пролепетала она в платочек.
Так вот кто инициатор нашего девичьего разговора по душам! Умно!
– Она дело говорит! Рассказывай, что произошло?
Я подошла к окну и распахнула створки, в комнату ворвался свежий ветерок. Денек сегодня выдался на редкость замечательный. Послышался скрип ворот со стороны конюшни, я пригляделась, конюх вывел под уздцы красавца коня, черной масти.
– Он работал на фабрике под началом отца, ухаживал за мной около месяца, цветы, беседы, прогулки в парке. Потом он уехал к родственникам, спустя три недели вернулся и предложение сделал, и снова пропал. На прошлой неделе он вернулся в город, мне отец сказал, у нас в доме не появился. Позавчера прислал письмо, в котором сообщил, что расторгает помолвку.
Вот оно как, проще говоря, паршивец покрутился вокруг барышни, ушел на три недели в загул, а после свалился как снег на голову с предложением и заверениями в вечной любви, рассчитывая на выгодный брак. Да и назад сдал, скорее всего, по причине выяснения отцом Веры каких-нибудь нелицеприятных грешков кавалера. Вот только юной барышне никто ничего рассказать не пожелал, или отец решил не расстраивать дочку (эта версия мне казался наиболее реалистичной). Я обернулась, Вера уже перестала плакать и стояла у сундука, теребя в руках платок.
– Сразу после этого отец узнал, что Иван Васильевич продает фабрику, конечно же, он расстроился. Ему нелегко, еще и за меня переживает! Я понимаю все, не глупая, но вдруг стало себя так жалко, – она развела руками и шмыгнула носом. – Постараюсь больше не плакать!
Она задрала вверх подбородок и состроила серьезную мину. Я улыбнулась, а барышня с характером и умна. Так значит и управляющий в курсе о гипотетической продажи фабрики?
– Подобное случается со всеми! Слезы не беда, главное не увлекаться ими, как и любым снадобьем лекаря. Строго по рецепту и соблюдая дозировку!