Собачий Глаз

Мартыненко Всеволод Юрьевич

— А-а, солдатик. Герой-солдатик... У Мирей тоже был герой-солдатик... — Неожиданно она жалобно пропела: — Он пришел с войны, с орденом Луны. Он пришел домой, так хорош собой... — в этом месте она, еще более внезапно, склонилась надо мной и поцеловала в губы.

Не успев отстраниться, я напрягся, ожидая худшего. Но оказалось вполне сносно. Искалеченная эльфь только вела себя как сумасшедшая старая ведьма. На самом деле ей было всего-то лет шестьсот. Чуть постарше меня на человеческий счет.

Вот только Золотая

Луна — высший орден Тесайра. Мирей — тоже имечко с той стороны, да и всей одеждой, разговором и повадкой наследница Хтангской династии больше всего Напоминала крестьянку из свайной деревни с низовьев Анара, из Мангровой дельты. Как-то пришлось нам стоять у такого болотного поселения во время знаменитого сезонного прорыва под Суфанх-Аном. Потом, конечно, вышибли нас доблестные войска Мага-Императора обратно со священной Тесайрской земли. То есть воды. В смысле, топи болотной...

— Не испугался. — Хтангская принцесса заметила мое замешательство. — Храбрый солдатик, хоть и без орденов-медалей...

На это я мог лишь неуверенно пожать плечами. Вот уж припечатала так припечатала, в самую точку, без предшествующего долгого знакомства. Мне в ответ крыть нечем. Ибо все первые впечатления в рамки приличий не укладываются. Ни с какой стороны не лезут, и озвучить их, не ударив горелую эльфь побольнее, не выйдет.

— Что, прикидываешь, в какой печи меня не дожарили? — Юродивая угадала и эти мои мысли, как раньше суть и биографию.

— Да нет... — Вставить в ее монолог хоть слово было просто необходимо, иначе Судьба знает, до чего она договорится. — Скорее, каким было Сообразное Воздаяние за это вот...

— Чрезмерное, — одним словом ответила сектантка-фанатичка. И пояснила: — Пресекать совершаемое необходимо, мстить за совершенное бессмысленно. Я по молодости того еще не знала...

Ясно. Что такое «чрезмерное» по понятиям наследницы рода сторонников Победивших Богов, славившегося нетерпимостью к противнику, представить было трудновато. Но возможно. Отчего-то, ответным озарением, виделась земля, опустошенная на долгие мили окрест...

На самом деле меня интересовало другое. И лучше уж самому об этом спросить, не дожидаясь, пока провидица хтангской выделки выдаст вариант пожестче.

— А почему не лечилась? Чтобы крутость показать или сочувствие вызвать? — Уже выпалив это, я запоздало повинился в излишней прямоте: — Извини за вопрос, если что.

Эльфь ответила четко и исчерпывающе, тремя короткими фразами, исключающими уточнения:

— Не для форса. Не для жалости. Могла бы — залечила.

— Как же... — все еще не понимал я. — Регенерация там, подсадка...

— Регенерация доступна только первые сто двадцать лет. Потом тело забывает себя. А пересадка... Что мне подсаживать? И от кого? — Мирей грустно усмехнулась. — Вот так-то, солдатик...

Да уж, уела. Хотя остается еще одна возможность. Лично мной опробованная. Осторожно и в то же время стараясь подстроиться под нарочитую грубость горелой эльфи, я попробовал намекнуть.

— Ну, у меня с год назад рожа покривей твоей была, — начал я издалека. — Только на другую сторону. Знаешь, как ее поправили?

— Кто ж тебя не знает, Пойнтер? — неожиданно рассмеялась хтангская принцесса. — Ты нынче самый ходовой анекдот! Как я в свое время...

Ничего себе новость! Анекдот, значит. Хорошо хоть не похабная частушка. Впрочем, следовало ожидать чего-то в этом роде. История моя, как ни посмотри, обречена была стать расхожей. Хоть объяснять ничего не нужно. И то дело.

— Так устрой себе то же лечение! — продолжил я уже увереннее. — С твоими средствами и древностью рода Меч на алой подушке поднесут, да с поклоном! — Тут я запнулся, вспомнив о втором условии исцеления, совершаемого Реликвией. — Ну, и...

— Не для меня та цена, солдатик, — заметив мою неловкость, понимающе кивнула эльфь, перебив назревающую паузу. — Я свой счет чужими жизнями уже сполна оплатила, ни одной в запасе не осталось.

В этот миг чем-то неуловимым она напомнила мне Костлявого Патерсона. И еще стало понятно, почему люди идут за эльфью высшего из родов Дня, разделяя ее странную веру.

А кроме того, ясно, что о моем деле Мирей надо спрашивать впрямую. Без вывертов и уловок, раз понятие личной выгоды давно покинуло хтангскую принцессу, которой почти все было дано и у которой почти все было отнято одной и той же жизнью. Говорить начистоту.

Словом, выложил я всю историю с Древнейшей, как на исповеди. Вот в таком разрезе духовных исканий разговор вышел... Высказал, между прочим, и то, как ее веру в народе понимают, в ответ получив лишь грустную усмешку, невесть как переданную изувеченным ртом.

— Были тут такие, да только не пришлись ко двору. Все навыворот переделать хотели, неспокойные... Может, про них речь?

— Кто хоть? — похоже, посторонняя оговорка выведет на след даже лучше, чем крайняя откровенность.

— Горожане из обеспеченных. Они все говорили, что без нового бога ничего не выйдет. Пожилая пара, очень трогательная...

Я вцепился в услышанное, что твой пес в деревянную тарелку. Приметы двоих на удивление совпали с образами сектантов, сложившимися в моем воображении. А еще, если припомнить, точка в точку сошлись с обликом тех двоих, что в день памятного мне истребления мертвяков стояли на трибуне Военного Мемориала рядом с Нохлисом. Те самые — сухопарый дедок в кургузом мундирчике и престарелая дама-болонка.

Вот уж кого снова повстречать не думал. А так все сходится — и сектантство, и Нохлиса след. Одна беда — кто такие, неведомо. Конечно, и по приметам сыщутся, но так-то вернее...